Неточные совпадения
«Нет, надо опомниться!» сказал он себе. Он поднял ружье и шляпу, подозвал к ногам Ласку и вышел из болота. Выйдя на сухое, он сел на кочку, разулся, вылил воду из сапога, потом подошел к болоту, напился
со ржавым вкусом воды, намочил разгоревшиеся
стволы и обмыл себе лицо и руки. Освежившись, он двинулся опять к тому месту, куда пересел бекас, с твердым намерением не горячиться.
Он подошел к двери и затворил ее; потом с остановившимся взглядом и
со стиснутыми крепко зубами подошел к столу, взял револьвер, оглянул его, перевернул на заряженный
ствол и задумался.
Он попробовал приподняться
со стула, но не мог, огромные сапоги его точно вросли в пол. Вытянув руки на столе, но не опираясь ими, он еще раз попробовал встать и тоже не сумел. Тогда, медленно ворочая шеей, похожей на
ствол дерева, воткнутый в измятый воротник серого кафтана, он, осматривая людей, продолжал...
Она стояла, прислонясь спиною к тонкому
стволу березы, и толкала его плечом, с полуголых ветвей медленно падали желтые листья, Лидия втаптывала их в землю, смахивая пальцами непривычные слезы
со щек, и было что-то брезгливое в быстрых движениях ее загоревшей руки. Лицо ее тоже загорело до цвета бронзы, тоненькую, стройную фигурку красиво облегало синее платье, обшитое красной тесьмой, в ней было что-то необычное, удивительное, как в девочках цирка.
Их статные, могучие
стволы великолепно чернели на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги
со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг садилась, поднявши хвост над головой.
Здесь растет редкий лес дровяного характера, состоящий из низкорослой черной березы, дуба, японской ольхи
со спирально скрученным
стволом и ольгинской лиственницы.
Вычисление меры заряда по ширине ружейного дула неверно; обсыпанье
со всех сторон калиберной пули порохом — также: ибо величина заряда зависит от толщины стен ружейного
ствола и его длины, от толщины казны и от длины казенного щурупа, а всего больше — от качества железа, то есть от его хрупкости, мягкости, плотности, тягучести и упругости.
Ефим принес горшок молока, взял
со стола чашку, сполоснул водой и, налив в нее молоко, подвинул к Софье, внимательно слушая рассказ матери. Он двигался и делал все бесшумно, осторожно. Когда мать кончила свой краткий рассказ — все молчали с минуту, не глядя друг на друга. Игнат, сидя за столом, рисовал ногтем на досках какой-то узор, Ефим стоял сзади Рыбина, облокотясь на его плечо, Яков, прислонясь к
стволу дерева, сложил на груди руки и опустил голову. Софья исподлобья оглядывала мужиков…
Рядом с I — на зеленой, головокружительно прыгающей сетке чей-то тончайший, вырезанный из бумаги профиль… нет, не чей-то, а я его знаю. Я помню: доктор — нет, нет, я очень ясно все понимаю. И вот понимаю: они вдвоем схватили меня под руки и
со смехом тащат вперед. Ноги у меня заплетаются, скользят. Там карканье, мох, кочки, клекот, сучья,
стволы, крылья, листья, свист…
Она обвилась руками вокруг его шеи и прижалась горячим влажным ртом к его губам и
со сжатыми зубами,
со стоном страсти прильнула к нему всем телом, от ног до груди. Ромашову почудилось, что черные
стволы дубов покачнулись в одну сторону, а земля поплыла в другую, и что время остановилось.
Мы в это время находились как раз на середине длинной, узкой и прямой, как стрела, лесной просеки. Высокие, стройные сосны обступали нас с обеих сторон, образуя гигантский, уходящий вдаль коридор
со сводом из душистых сплетшихся ветвей. Голые, облупившиеся
стволы были окрашены багровым отблеском догорающей зари…
Допевая последний припев, Ерошка схватил вдруг
со стены ружье, торопливо выбежал на двор и выстрелил из обоих
стволов вверх. И опять еще печальнее запел: «Ай! дай! далалай а-а!» и замолк.
Илья повторил клятву, и тогда Яков отвёл его в угол двора, к старой липе. Там он снял
со ствола искусно прикреплённый к нему кусок коры, и под нею в дереве открылось большое отверстие. Это было дупло, расширенное ножом и красиво убранное внутри разноцветными тряпочками и бумажками, свинцом от чая, кусочками фольги. В глубине этой дыры стоял маленький, литой из меди образок, а пред ним был укреплён огарок восковой свечи.
Прислонясь спиной к
стволу клёна, Лунёв смотрел на могилу убитого им человека. Он прижал свою фуражку затылком к дереву, и она поднялась у него
со лба. Брови его нахмурились, верхняя губа вздрагивала, обнажая зубы. Руки он засунул в карманы пиджака, а ногами упёрся в землю.
— Отчего же, маленькая травка, ты не хочешь выйти вместе
со мною? Мой
ствол тверд и крепок: опирайся на него, ползи по мне. Мне ничего не значит снести тебя.
— Что ж, что выросла! Эка невидаль! Вот если б она сумела растолстеть так, как я! — сказала толстая цикада,
со стволом, похожим на бочку. — И чего тянется? Все равно ничего не сделает. Решетки прочны, и стекла толсты.
Еще красивее, когда змейки ползают в березняке; весь лес освещен насквозь, белые
стволы отчетливо видны, тени от березок переливаются
со световыми пятнами.
А темнота в лесу сгущается все больше и больше… Розоватые у опушки
стволы сосен исчезли: появились угрюмые, точно затянутые траурной пеленой хвойные деревья… Они, как мохнатые чудища, сторожат тропинки. Стуча зубами
со страху, с холодным потом, выступившим на лбу, Любочка нагнулась еще раз, чтобы сорвать последнюю травинку, выпрямилась и закаменела на месте. Какая-то белая фигура прямо двигалась на нее.
Обстановка зимней палатки состояла из коллекционных ящиков, складного столика
со свертывающейся доской и обрезков древесных
стволов, заменяющих Стулья.
— А то как же! —
со вздохом подтвердил Хрящев, лаская рукой тонкий
ствол сосенки.
Стон становился все слышнее и явственнее по мере того, как Галя
со своей птицей углублялась в чащу сада. Бледный серп месяца выглянул из-за тучи и осветил крошечную полянку. Там, у
ствола большого дерева, стояла молодая девушка с бледным измученным лицом. Ее руки и ноги были крепко стянуты толстыми веревками, прикручивавшими ее к дереву. Ее лицо носило следы тяжких страданий.
Вынул браунинг, три запасные обоймы с патронами, и
со злостью подул в
ствол, как в ключ, — все было в порядке, и нестерпимо хотелось спать.