Неточные совпадения
Затем, имеется ли на этой линии что-нибудь живое и может ли это"живое"ощущать, мыслить, радоваться, страдать, способно ли оно, наконец,
из"благонадежного"обратиться в"неблагонадежное" — все это не
составляло для него даже вопроса…
Подъезжая к Петербургу, Алексей Александрович не только вполне остановился на этом решении, но и
составил в своей голове письмо, которое он напишет жене. Войдя в швейцарскую, Алексей Александрович взглянул на письма и бумаги, принесенные
из министерства, и велел внести за собой в кабинет.
Первое время Анна искренно верила, что она недовольна им за то, что он позволяет себе преследовать ее; но скоро по возвращении своем
из Москвы, приехав на вечер, где она думала встретить его, a его не было, она по овладевшей ею грусти ясно поняла, что она обманывала себя, что это преследование не только не неприятно ей, но что оно
составляет весь интерес ее жизни.
«Что бы я был такое и как бы прожил свою жизнь, если б не имел этих верований, не знал, что надо жить для Бога, а не для своих нужд? Я бы грабил, лгал, убивал. Ничего
из того, что
составляет главные радости моей жизни, не существовало бы для меня». И, делая самые большие усилия воображения, он всё-таки не мог представить себе того зверского существа, которое бы был он сам, если бы не знал того, для чего он жил.
Несмотря на то, что его художественное чувство не переставая работало, собирая себе материал, несмотря на то, что он чувствовал всё большее и большее волнение оттого, что приближалась минута суждений о его работе, он быстро и тонко
из незаметных признаков
составлял себе понятие об этих трех лицах.
Я взошел в хату: две лавки и стол, да огромный сундук возле печи
составляли всю ее мебель. На стене ни одного образа — дурной знак! В разбитое стекло врывался морской ветер. Я вытащил
из чемодана восковой огарок и, засветив его, стал раскладывать вещи, поставив в угол шашку и ружье, пистолеты положил на стол, разостлал бурку на лавке, казак свою на другой; через десять минут он захрапел, но я не мог заснуть: передо мной во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами.
Он даже не
составил себе небольшого капитальца
из разных конфискованных товаров и отбираемых кое-каких вещиц, не поступающих в казну во избежание лишней переписки.
В тогдашний грубый век это
составляло одно
из занимательнейших зрелищ не только для черни, но и для высших классов.
Эти бурсаки
составляли совершенно отдельный мир: в круг высший, состоявший
из польских и русских дворян, они не допускались.
У нас в образованном обществе особенно священных преданий ведь нет, Авдотья Романовна: разве кто как-нибудь себе по книгам
составит… али
из летописей что-нибудь выведет.
Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода
из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы
составить тему нового рассказа, — но теперешний рассказ наш окончен.
Недавно что он сделал:
из губерний поступило представление о возведении при зданиях, принадлежащих нашему ведомству, собачьих конур для сбережения казенного имущества от расхищения; наш архитектор, человек дельный, знающий и честный,
составил очень умеренную смету; вдруг показалась ему велика, и давай наводить справки, что может стоить постройка собачьей конуры?
Тарантьев делал много шума, выводил Обломова
из неподвижности и скуки. Он кричал, спорил и
составлял род какого-то спектакля, избавляя ленивого барина самого от необходимости говорить и делать. В комнату, где царствовал сон и покой, Тарантьев приносил жизнь, движение, а иногда и вести извне. Обломов мог слушать, смотреть, не шевеля пальцем, на что-то бойкое, движущееся и говорящее перед ним. Кроме того, он еще имел простодушие верить, что Тарантьев в самом деле способен посоветовать ему что-нибудь путное.
Теперь он состоял при одном
из них по особым поручениям. По утрам являлся к нему в кабинет, потом к жене его в гостиную и действительно исполнял некоторые ее поручения, а по вечерам в положенные дни непременно
составлял партию, с кем попросят. У него был довольно крупный чин и оклад — и никакого дела.
Этому она сама надивиться не могла: уж она ли не проворна, она ли не мастерица скользнуть, как тень,
из одной двери в другую,
из переулка в слободку,
из сада в лес, — нет, увидит, узнает, точно чутьем, и явится, как тут, и почти всегда с вожжой! Это
составляло зрелище, потеху дворни.
Я прямо, но очень хладнокровно спросил его, для чего ему это нужно? И вот до сих пор не могу понять, каким образом до такой степени может доходить наивность иного человека, по-видимому не глупого и «делового», как определил его Васин? Он совершенно прямо объяснил мне, что у Дергачева, по подозрениям его, «наверно что-нибудь
из запрещенного,
из запрещенного строго, а потому, исследовав, я бы мог
составить тем для себя некоторую выгоду». И он, улыбаясь, подмигнул мне левым глазом.
Кроме того, князь дал ему слово выделить ему
из наследства по крайней мере одну треть, что
составило бы тысяч двадцать непременно.
Да и пресловутая рукопись его оказалась не более как переводом с французского, так сказать материалом, который он собирал единственно для себя, намереваясь
составить потом
из него одну полезную статью для журнала.
Во-вторых,
составил довольно приблизительное понятие о значении этих лиц (старого князя, ее, Бьоринга, Анны Андреевны и даже Версилова); третье: узнал, что я оскорблен и грожусь отмстить, и, наконец, четвертое, главнейшее: узнал, что существует такой документ, таинственный и спрятанный, такое письмо, которое если показать полусумасшедшему старику князю, то он, прочтя его и узнав, что собственная дочь считает его сумасшедшим и уже «советовалась с юристами» о том, как бы его засадить, — или сойдет с ума окончательно, или прогонит ее
из дому и лишит наследства, или женится на одной mademoiselle Версиловой, на которой уже хочет жениться и чего ему не позволяют.
И вот я должен сообщить вам — я именно и к князю приехал, чтоб ему сообщить об одном чрезвычайном обстоятельстве: три часа назад, то есть это ровно в то время, когда они
составляли с адвокатом этот акт, явился ко мне уполномоченный Андрея Петровича и передал мне от него вызов… формальный вызов из-за истории в Эмсе…
Английские губернаторы, сменившие голландских, окруженные большим блеском и более богатыми средствами, обнаружили и более влияния на дикие племена, вступили в деятельные сношения с кафрами и, то переговорами, то оружием, вытеснили их
из пределов колонии. По окончании неприязненных действий с дикими в 1819 г. англичане присоединили к колонии значительную часть земли, которая
составляет теперь одну
из лучших ее провинций под именем Альбани.
Здесь предлагается несколько исторических, статистических и других сведений о Капской колонии, извлеченных частью
из официальных колониальных источников, частью
из прекрасной немецкой статьи «Das Cap der Guten Hoffnung», помещенной в 4-м томе «Gegenwart», энциклопедического описания новейшей истории. Эта статья
составляет систематическое и подробное описание колонии в историческом, естественном и других отношениях.
Из этого опиум
составлял немного более четвертой части.
Вероятно, и те и другие вышли
из одной колыбели, Средней Азии, и, конечно,
составляли одно племя, которое в незапамятные времена распространилось по юго-восточной части материка и потом перешло на все окрестные острова.
А один
из здешних медиков
составил тунгусско-русский словарь
из нескольких тысяч слов.
Мы вчетвером
составили компанию на акциях для добывания каменного угля
из нумера Петра Александровича.
Для любопытных сообщаются здесь названия всех этих провинций или округов, заимствованные
из капских официальных источников. Кап, Мельмсбери (Melmsbery), Стелленбош, Паарль, Устер (Worcester), Свеллендам, Каледон, Кленвильям, Джордж и Бофорт
составляют западную часть, а Альбани, порт Бофорт, Грааф-Рейнет, Соммерсет, Кольсберг, Кредок, Уитенхаг (Uitenhage), порт Елизабет, Альберт и, наконец, Виктория — восточную.
Но как весь привоз товаров в колонию простирался на сумму около 1 1/2 миллиона фунт. ст., и именно: в 1851 году через Капштат, Саймонстоун, порты Елизабет и Восточный Лондон привезено товаров на 1 277 045 фунт. ст., в 1852 г. на 1 675 686 фунт. ст., а вывезено через те же места в 1851 г. на 637 282, в 1852 г. на 651 483 фунт. ст., и таможенный годовой доход
составлял в 1849 г. 84 256, в 1850 г. 102 173 и 1851 г. 111 260 фунт. ст., то нельзя и
из этого заключить, чтобы англичане чересчур эгоистически заботились о своих выгодах, особенно если принять в соображение, что большая половина товаров привозится не на английских, а на иностранных судах.
Земля производит здесь кофе, хлопчатую бумагу, все южные плоды, рис, а в засуху только морскую соль, которая и
составляет одну
из главных статей здешней промышленности.
Из черных
составили группу на дворе.
Он в первый раз понял тогда всю жестокость и несправедливость частного землевладения и, будучи одним
из тех людей, для которых жертва во имя нравственных требований
составляет высшее духовное наслаждение, он решил не пользоваться правом собственности на землю и тогда же отдал доставшуюся ему по наследству от отца землю крестьянам.
Сущность дела об отравлении он знал в общих чертах и
составил уже план речи, но ему нужны были еще некоторые данные, и их то он теперь поспешно и выписывал
из дела.
Ход в моленную был проведен
из темного чуланчика, который был устроен рядом со спальней Марьи Степановны; задняя стенка этого чулана
составляла дверь в моленную и для окончательной иллюзии была завешана какими-то старыми шубами.
Это своего рода гамма,
из которой
составляют всевозможные музыкальные комбинации.
Мы ведь целый заговор тут
составили, и я даже, может быть, не уезжаю лишь из-за этого…
Гость ждал и именно сидел как приживальщик, только что сошедший сверху
из отведенной ему комнаты вниз к чаю
составить хозяину компанию, но смирно молчавший ввиду того, что хозяин занят и об чем-то нахмуренно думает; готовый, однако, ко всякому любезному разговору, только лишь хозяин начнет его.
В одной
из ям в реке Янсели нашел мальму, заменяющую в Уссурийском крае форель. Рыба эта
составила нам превосходный ужин, после которого мы, напившись чаю, рано легли спать, предоставив охрану бивака собакам.
От фанзочки сразу начался подъем на Сихотэ-Алинь, сначала пологий, а потом все круче и круче. На восточном склоне хребта растет хвойно-смешанный лес; главную массу его
составляют кедр, ель, пихта, лиственница, клен и береза с мохнатой желтой корой. Травяная растительность состоит
из папоротников, чемерицы, ландышей, царского скипетра, трилистника, заячьей кислицы и различных мелких осок.
Жидкая кукурузная кашица, немного соленых овощей и 2 хлебца
из темной пшеничной муки — вот все, что
составляет вечернюю трапезу рабочих-манз.
Семейство его, говорил он, было родом
из Канады; точно, в Канаде чуть ли не половину населения
составляют потомки французских колонистов; его семейство
из них-то и было, потому-то и фамилия у него была французского фасона, да и лицом он походил все-таки скорее на француза, чем на англичанина или янки.
Разве только вообще сказать, что та перемена, которая началась в характере вечера Веры Павловны от возобновления знакомства с Кирсановым на Васильевском острове, совершенно развилась теперь, что теперь Кирсановы
составляют центр уже довольно большого числа семейств, все молодых семейств, живущих так же ладно и счастливо, как они, и точно таких же по своим понятиям, как они, и что музыка и пенье, опера и поэзия, всякие — гулянья и танцы наполняют все свободные вечера каждого
из этих семейств, потому что каждый вечер есть какое-нибудь сборище у того или другого семейства или какое-нибудь другое устройство вечера для разных желающих.
С этими словами он преспокойно ушел в кабинет, вынул
из кармана большой кусок ветчины, ломоть черного хлеба, — в сумме это
составляло фунта четыре, уселся, съел все, стараясь хорошо пережевывать, выпил полграфина воды, потом подошел к полкам с книгами и начал пересматривать, что выбрать для чтения: «известно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…», «несамобытно…» это «несамобытно» относилось к таким книгам, как Маколей, Гизо, Тьер, Ранке, Гервинус.
Когда
составили определение, Кирсанов позвонил слугу и попросил его позвать Полозова в зал консилиума. Полозов вошел. Важнейший
из мудрецов, приличным грустно — торжественным языком и величественно — мрачным голосом объявил ему постановление консилиума.
Я тут же познакомилась с некоторыми
из девушек; Вера Павловна сказала цель моего посещения: степень их развития была неодинакова; одни говорили уже совершенно языком образованного общества, были знакомы с литературою, как наши барышни, имели порядочные понятия и об истории, и о чужих землях, и обо всем, что
составляет обыкновенный круг понятий барышень в нашем обществе; две были даже очень начитаны.
На дворе у Кирила Петровича воспитывались обыкновенно несколько медвежат и
составляли одну
из главных забав покровского помещика.
Профессора
составляли два стана, или слоя, мирно ненавидевшие друг друга: один состоял исключительно
из немцев, другой —
из не-немцев.
Прошло с год, дело взятых товарищей окончилось. Их обвинили (как впоследствии нас, потом петрашевцев) в намерении
составить тайное общество, в преступных разговорах; за это их отправляли в солдаты, в Оренбург. Одного
из подсудимых Николай отличил — Сунгурова. Он уже кончил курс и был на службе, женат и имел детей; его приговорили к лишению прав состояния и ссылке в Сибирь.
Париж еще раз описывать не стану. Начальное знакомство с европейской жизнью, торжественная прогулка по Италии, вспрянувшей от сна, революция у подножия Везувия, революция перед церковью св. Петра и, наконец, громовая весть о 24 феврале, — все это рассказано в моих «Письмах
из Франции и Италии». Мне не передать теперь с прежней живостью впечатления, полустертые и задвинутые другими. Они
составляют необходимую часть моих «Записок», — что же вообще письма, как не записки о коротком времени?
Один
из самых печальных результатов петровского переворота — это развитие чиновнического сословия. Класс искусственный, необразованный, голодный, не умеющий ничего делать, кроме «служения», ничего не знающий, кроме канцелярских форм, он
составляет какое-то гражданское духовенство, священнодействующее в судах и полициях и сосущее кровь народа тысячами ртов, жадных и нечистых.
Воспитательные домы и приказы общественного призрения
составляют один
из лучших памятников екатерининского времени.