Неточные совпадения
Казалось, как бы вместе с нею влетел
солнечный луч в
комнату, озаривши вдруг потолок, карниз и темные углы ее.
«Взволнован, этот выстрел оскорбил его», — решил Самгин, медленно шагая по
комнате. Но о выстреле он не думал, все-таки не веря в него. Остановясь и глядя в угол, он представлял себе торжественную картину:
солнечный день, голубое небо, на площади, пред Зимним дворцом, коленопреклоненная толпа рабочих, а на балконе дворца, плечо с плечом, голубой царь, священник в золотой рясе, и над неподвижной, немой массой людей плывут мудрые слова примирения.
Проводив ее, Самгин быстро вбежал в
комнату, остановился у окна и посмотрел, как легко и солидно эта женщина несет свое тело по
солнечной стороне улицы; над головою ее — сиреневый зонтик, платье металлически блестит, и замечательно красиво касаются камня панели туфельки бронзового цвета.
Напевая, Алина ушла, а Клим встал и открыл дверь на террасу, волна свежести и
солнечного света хлынула в
комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою. Глядя в окно, он сказал...
И с этого момента уже не помнил ничего. Проснулся он в
комнате, которую не узнал, но большая фотография дяди Хрисанфа подсказала ему, где он. Сквозь занавески окна в сумрак проникали
солнечные лучи необыкновенного цвета, верхние стекла показывали кусок неба, это заставило Самгина вспомнить комнатенку в жандармском управлении.
Солнечный свет струился жидким желтоватым потоком сквозь запыленные стекла двух небольших окошек и, казалось, не мог победить обычной темноты
комнаты: все предметы были освещены скупо, словно пятнами.
Хотя время еще раннее, но в рабочей
комнате солнечные лучи уже начинают исподволь нагревать воздух. Впереди предвидится жаркий и душный день. Беседа идет о том, какое барыня сделает распоряжение. Хорошо, ежели пошлют в лес за грибами или за ягодами, или нарядят в сад ягоды обирать; но беда, ежели на целый день за пяльцы да за коклюшки засадят — хоть умирай от жары и духоты.
Утренний полусвет, водянистый и сонный, наполнил
комнату сквозь щели ставен. Слабыми струйками курились потушенные фитили свечей. Слоистыми голубыми пеленами колыхался табачный дым, но
солнечный луч, прорезавшийся сквозь сердцеобразную выемку в ставне, пронизал кабинет вкось веселым, пыльным, золотым мечом и жидким горячим золотом расплескался на обоях стены.
Я почти один в доме. Сквозь просолнеченные стены — мне далеко видно вправо и влево и вниз — повисшие в воздухе, пустые, зеркально повторяющие одна другую
комнаты. И только по голубоватой, чуть прочерченной
солнечной тушью лестнице медленно скользит вверх тощая, серая тень. Вот уже слышны шаги — и я вижу сквозь дверь — я чувствую: ко мне прилеплена пластырь-улыбка — и затем мимо, по другой лестнице — вниз…
Высокие парадные
комнаты выходили окнами на
солнечную сторону; воздух был сухой, чистый, легкий, несмотря на то, что уж много лет никто тут не жил.
Багряное солнце, пронизав листву сада, светило в окна снопами острых красных лучей, вся
комната была расписана-позолочена пятнами живого света, тихий ветер колебал деревья, эти
солнечные пятна трепетали, сливаясь одно с другим, исчезали и снова текли по полу, по стенам ручьями расплавленного золота.
Из
комнат, расположенных под углом к востоку и югу, весь день не уходили
солнечные лучи, отчего этот ветхозаветный покой был полон светлого примирения давно прошедших лет с неиссякаемым, вечно новым
солнечным пульсом.
Комната, в которую вступил Иван Иванович, была совершенно темна, потому что ставни были закрыты, и
солнечный луч, проходя в дыру, сделанную в ставне, принял радужный цвет и, ударяясь в противостоящую стену, рисовал на ней пестрый ландшафт из очеретяных крыш, дерев и развешанного на дворе платья, все только в обращенном виде. От этого всей
комнате сообщался какой-то чудный полусвет.
В
комнате было как-то не по-обыкновенному светло;
солнечные лучи густо процеживались сквозь заиндевевшие от мороза стекла и обильно рассыпались по
комнате, что немало удивило господина Голядкина; ибо разве только в полдень заглядывало к нему солнце своим чередом; прежде же таких исключений в течении небесного светила, сколько по крайней мере господин Голядкин сам мог припомнить, почти никогда не бывало.
— Это для меня новость. — Каждое слово ее отдельно ложилось в
солнечную тишину
комнаты. — Не смотрите на меня круглыми глазами — это не ваше дело. Надеюсь, вы поняли? Дайте сюда пакет.
Когда придешь из-под
солнечного припека в чистую и прохладную
комнату, где нет докучных мух, а есть опрятная постель, необыкновенно легко засыпается.
Полный темными впечатлениями ночи, Алексей Степанович неохотно повернулся от стены — и был ослеплен ярким светом, наполнявшим
комнату. В окно падал золотой столб
солнечного света, и в нем весело поблескивал пыхтевший самовар, а снаружи неслись бодрые звуки голосов и отчаянно-звонкое щебетание воробьев. Никита, подававший самовар, открыл окно, и оттуда несло ароматным теплом, ласкавшим горло и щекотавшим в носу. Первый раз за неделю выглянуло солнышко, и все радовалось ему.
Когда вспоминаю Зыбино: сладкое безделье в
солнечном блеске, вкусная еда, зеленые чащи сада, сверкающая прохлада реки Вашаны, просторные
комнаты барского дома с огромными окнами. Когда вспоминаю Владычню: маленький, тесный домик с бревенчатыми стенами, плач за стеною грудной сестренки Ани, простая еда, цветущий пруд с черною водою и пиявками, тяжелая работа с утренней зари до вечерней, крепкое ощущение мускульной силы в теле.
Просыпается он в большой
комнате с крашеными стенами. Из окон льет яркий
солнечный свет. Токарь видит перед собой людей и первым делом хочет показать себя степенным, с понятием.
Это была большая, высокая
комната, увешанная оружием и портретами, среди которых особенно выделялся висевший над камином портрет прелестной молодой женщины: ее улыбающееся личико с полными щечками и вздернутым носиком, сплошь освещенное
солнечными лучами, дышало, несмотря на неправильность отдельных черт, какою-то неземною прелестью, какою-то гармоничною красотою.
Багратион вошел в
комнату больного Суворова в сопровождении графини Натальи Александровны Зубовой. Весенние
солнечные лучи с трудом пробивались сквозь опущенные шторы и занавеси
комнат и полуосвещали постель, на которой лежал больной старец. У постели молча сидели Аркадий Суворов и доктор.
Он лишился чувств, очнулся он в узкой высокой
комнате со сводчатым потолком и одним глубоким небольшим окном с железною решеткою; яркие
солнечные лучи освещали скромную обстановку этого незнакомого ему жилища: деревянную скамью, несколько табуретов, стол, аналой, стоявший в переднем углу под иконостасом со множеством образов, озаренных едва заметным при дневном свете огоньком лампады, и, наконец, деревянную жесткую кровать, на которой он лежал.
В некоторых местах на стеклах меловая краска слезла, и можно было, особенно в
солнечный день, видеть внутреннее убранство княжеских
комнат.
Уснув на заре и проспав до
солнечного припека, он с новым пучком щелкунчика перекочевывал в другое свое убежище, в тихую
комнату Милы.