Удовлетворение потребностей — хорошая пища, чистота, свобода — теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру
совершенным счастием, а выбор занятия, т. е. жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает всё счастие удовлетворения потребностей, а бòльшая свобода выбора занятий, та свобода которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта-то свобода и делает выбор занятий неразрешимо-трудным, и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Неточные совпадения
— Вы все говорите о недостаточности средств у нас, девушек, делать основательный выбор. Вообще это
совершенная правда. Но бывают исключительные случаи, когда для основательности выбора и не нужно такой опытности. Если девушка не так молода, она уж может знать свой характер. Например, я свой характер знаю, и видно, что он уже не изменится. Мне 22 года. Я знаю, что нужно для моего
счастия: жить спокойно, чтобы мне не мешали жить тихо, больше ничего.
Судьи, надеявшиеся на его благодарность, не удостоились получить от него ни единого приветливого слова. Он в тот же день отправился в Покровское. Дубровский между тем лежал в постеле; уездный лекарь, по
счастию не
совершенный невежда, успел пустить ему кровь, приставить пиявки и шпанские мухи. К вечеру ему стало легче, больной пришел в память. На другой день повезли его в Кистеневку, почти уже ему не принадлежащую.
Женни вынула еще одну птичку, и еще одну, и еще одну. На ее лице выражалось
совершенное, детское
счастье, когда она следила за отлетавшими с ее руки перепелами.
Но, к
счастью, между мной и диким зеленым океаном — стекло Стены. О великая, божественно-ограничивающая мудрость стен, преград! Это, может быть, величайшее из всех изобретений. Человек перестал быть диким животным только тогда, когда он построил первую стену. Человек перестал быть диким человеком только тогда, когда мы построили Зеленую Стену, когда мы этой Стеной изолировали свой машинный,
совершенный мир — от неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных…
Но только, конечно, Газовый Колокол значительно более
совершенный аппарат — с применением различных газов, и затем — тут, конечно, уже не издевательство над маленьким беззащитным животным, тут высокая цель — забота о безопасности Единого Государства, другими словами, о
счастии миллионов.
Человеку гораздо необходимее собственного
счастья знать и каждое мгновение веровать в то, что есть где-то уже
совершенное и спокойное
счастье, для всех и для всего…
Юноша-распорядятель также выпил Brüderschaft с ними и сперва не отставал от них, но заснул наконец самым невинным образом и долго лежал на спине в состоянии
совершенного бесчувствия… Выражение его маленького побледневшего личика было и забавно и жалко… Боже! что сказали бы светские дамы, его знакомые, если б увидели его в таком уничижении! Но, к его
счастью, он не знал ни одной светской дамы.
«Как ψιλή άνευ χαρακτήρας δπαρξις, Бог не может быть мыслим ни безусловным благом и любовью, ни абсолютной красотою, ни совершеннейшим разумом; по своему существу Бог выше всех этих атрибутов личного бытия, — лучше, чем само благо и любовь,
совершеннее, чем сама добродетель, прекраснее, чем сама красота; его нельзя назвать и разумом в собственном смысле, ибо он выше всякой разумной природы (οίμείνων ή λογική φύσις); он не есть даже и монада в строгом смысле, но чище, чем сама монада, и проще, чем сама простота [Legat, ad Cajum Fr. 992, с: «το πρώτον αγαθόν (ό θεός) καί καλόν και εύδαίμονα και μακάριον, ει δη τάληθές ειπείν, το κρεϊττον μεν αγαθού, κάλλιον δε καλού και μακαρίου μεν μακαριώτερον. ευδαιμονίας δε αυτής εΰδαιονέστερον» (Высшее благо — Бог — и прекрасно, и счастливо, и блаженно, если же сказать правду, то оно лучше блага, прекраснее красоты и блаженнее блаженства, счастливее самого
счастья). De m. op. Pf. l, 6: «κρείττων (ό θεός) ή αυτό τάγαθόν και αυτό το καλόν, κρείττων τε και ή αρετή, και κρεϊττον ή επιστήμη».
Сверхчеловек и есть эта единичная
совершенная личность, которая вырастет на почве человеческого разложения, как пышный цветок на плодородном перегное. Высшее
счастье и высшее призвание человека — стремиться стать таким перегноем, чтоб сделать возможным грядущего сверхчеловека. В этом — новая мораль, к которой зовет людей разрушитель морали Ницше.
Она не хотела браком с собой заставить его покинуть полк, она боялась, даст ли она ему столько
счастья, что он никогда не вспомнит о
совершенном им шаге, что у него не явится раскаянья…
— В обществе про его похождения говорят много: про его удачи, про его
счастье. Везет ему во всем — на скачках выигрывает именно та лошадь, на которую он ставит…
Совершенная противоположность его друга — Савина…
Люди, возраставшие с ним в молодости, обнадеживали, что он прихоти свои усвоил в
совершенных летах, с приумножением его необычайного
счастья, и что в молодости своей не оказывал он и следов такого нрава.
Но когда он понимал, что люди могли не знать про его
счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как-нибудь объяснить им, что всё то, чем они заняты, есть
совершенный вздор и пустяки, не стоющие внимания.
«Отчего же бы это не могло быть вместе?» иногда, в
совершенном затмении, думала она. «Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно», думала она: «сказать то, что́ было, князю Андрею или скрыть — одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим
счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»