Неточные совпадения
Тут не было ни изложения
собственных надежд ее, ни загадок о
будущем, ни описаний
собственных чувств.
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о
будущем. Старая шутка смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить!(Он слабо махнул рукой.) Ну, что ж мне вам сказать… я любил вас! это и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя
собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея именно в том, чтоб оставили меня в покое. Пока у меня есть два рубля, я хочу жить один, ни от кого не зависеть (не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего не делать, — даже для того великого
будущего человечества, работать на которого приглашали господина Крафта. Личная свобода, то есть моя собственная-с, на первом плане, а дальше знать ничего не хочу.
Выбор между этими предложениями было сделать довольно трудно, а тут еще тяжба Харитона Артемьича да свои
собственные дела с попом Макаром и женой. Полуянов достал у Замараева «законы» и теперь усердно зубрил разные статьи. Харитон Артемьич ходил за ним по пятам и с напряжением следил за каждым его шагом. Старика охватила сутяжническая горячка, и он наяву бредил
будущими подвигами.
Он не верит в
будущее своего
собственного идеала.
Ветер шевелил прядь волос, свесившуюся из-под его шляпы, и тянулся мимо его уха, как протяжный звон эоловой арфы. Какие-то смутные воспоминания бродили в его памяти; минуты из далекого детства, которое воображение выхватывало из забвения прошлого, оживали в виде веяний, прикосновений и звуков… Ему казалось, что этот ветер, смешанный с дальним звоном и обрывками песни, говорит ему какую-то грустную старую сказку о прошлом этой земли, или о его
собственном прошлом, или о его
будущем, неопределенном и темном.
Одно только беспрестанное внимание к прошедшему может осветить для нас
будущее; я убежден, что каждый из нас имел прекрасную минуту, отказавшись чистосердечно и неограниченно от
собственных выгод, и неужели под старость мы об этом забудем?
— Послушайте! Коронату уж семнадцать лет, и он сам может понимать свои склонности. Вопрос о
будущем, право, ближе касается его лично, нежели даже самых близких его родственников. Все удачи и неудачи, которые ждут его впереди, — все это его, его
собственное. Он сам вызвал их, и сам же будет их выносить. Кажется, это понятно?
Приняв во внимание все вышеизложенное, а равным образом имея в виду, что казенное содержание, сопряженное с званием сенатора кассационных департаментов, есть один из прекраснейших уделов, на которые может претендовать смертный в сей земной юдоли, — я бодро гляжу в глаза
будущему! Я не ропщу даже на то, что некоторые из моих товарищей по школе, сделавшись адвокатами, держат своих
собственных лошадей, а некоторые, сверх того, имеют и клеперов!
Быстро промелькнула в памяти Ромашова черная весенняя ночь, грязь, мокрый, скользкий плетень, к которому он прижался, и равнодушный голос Степана из темноты: «Ходит, ходит каждый день…» Вспомнился ему и
собственный нестерпимый стыд. О, каких
будущих блаженств не отдал бы теперь подпоручик за двугривенный, за один другривенный!
Лидочка горячо любила отца и скоро подружилась с теткой. Когда пришла роковая весть, у обеих сердца застыли. Лидочка испугалась, убежала и спряталась в палисаднике. Прасковью Гавриловну придавила мысль, что рушилось все, что защищало их и указывало на какой-нибудь просвет в
будущем. Она с ужасом глядела на Лидочку. Ей представился, рядом с гробом покойного брата, ее
собственный гроб, а за этими двумя гробами зияла бездна одиночества и беспомощности, которые должны были поглотить Лидочку.
Вы же, милая Матрена Ивановна, яко добрая сестра и
будущая тетка, старайтесь, и не имея
собственного плода, проводить время с пользою!
Но так как
будущая общественная форма необходима именно теперь, когда все мы наконец собираемся действовать, чтоб уже более не задумываться, то я и предлагаю
собственную мою систему устройства мира.
О господине Ставрогине вся главная речь впереди; но теперь отмечу, ради курьеза, что из всех впечатлений его, за всё время, проведенное им в нашем городе, всего резче отпечаталась в его памяти невзрачная и чуть не подленькая фигурка губернского чиновничишка, ревнивца и семейного грубого деспота, скряги и процентщика, запиравшего остатки от обеда и огарки на ключ, и в то же время яростного сектатора бог знает какой
будущей «социальной гармонии», упивавшегося по ночам восторгами пред фантастическими картинами
будущей фаланстеры, в ближайшее осуществление которой в России и в нашей губернии он верил как в свое
собственное существование.
— Ну, вот — она нашла себе «свою
собственную жизнь», — сказала она с оттенком горечи ученому господину, когда Анна попрощалась с ними. — Теперь посмотрим, что вы скажете: пока еще явится ваш
будущий строй, а сейчас вот… некому даже убрать комнату.
Кто знает, может быть, это безобразно вырастающее самолюбие есть только ложное, первоначально извращенное чувство
собственного достоинства, оскорбленного в первый раз еще, может, в детстве гнетом, бедностью, грязью, оплеванного, может быть, еще в лице родителей
будущего скитальца, на его же глазах?
Вся эта немногосложная и ничтожная по содержанию сцена произошла на расстоянии каких-нибудь двух минут, но мне показалось, что это была сама вечность, что я уже не я, что все люди превратились в каких-то жалких букашек, что общая зала «Розы» ужасная мерзость, что со мной под руку идет все прошедшее, настоящее и
будущее, что пол под ногами немного колеблется, что пахнет какими-то удивительными духами, что ножки Шуры отбивают пульс моего
собственного сердца.
Ты не понимаешь
собственного счастья, как здоровый не ценит своего здоровья, а между тем именно такая комната — идеал для всякого
будущего знаменитого человека…
Я носил уже смерть в
собственной груди, и
будущее заключалось только в постепенном разложении живого тела.
Каждый, казалось, глубоко сознавал
собственное достоинство, важностъ своей
будущей роли в государстве и держал себя и строго и вольно, с легким оттенком той резвости, того"черт меня побери", которые так естественно появляются во время заграничных поездок. Рассевшись шумно и пышно, общество позвало засуетившихся кельнеров. Литвинов поторопился допить стакан молока, расплатился и, нахлобучив шляпу, уже проскользнул было мимо генеральского пикника.
Так дни неслись, проходили недели, и хотя никаких еще не произошло формальных объяснений, хотя Литвинов все еще медлил с своим запросом, конечно, не по
собственному желанию, а в ожидании повеления от Ирины (она как-то раз заметила, что мы-де оба смешно молоды, надо хоть несколько недель еще к нашим годам прибавить), но уже все подвигалось к развязке, и ближайшее
будущее обозначалось ясней и ясней, как вдруг совершилось событие, рассеявшее, как легкую дорожную пыль, все те предположения и планы.
Когда мы были сильны и молоды, мы горели возвышенными чувствами и упивались благородными идеями; но мы делали это исключительно для
собственного употребления, забывая, что горение и упоение необходимо обеспечить, если хочешь, чтоб они не изгибли в
будущем без следа.
Доброта души С. Н. Глинки была известна его знакомым: он не мог видеть бедного человека, не поделившись всем, что имел, забывая свое
собственное положение и не думая о
будущем, отчего, несмотря на значительный иногда прилив денег, всегда нуждался в них…
После наших объяснений должно быть понятно, кажется, почему наша
собственные симпатии обращены к
будущему, а не прошедшему и почему нам и всей молодой, свежей публике кажутся так мелки и смешны декламации пожилых мудрецов об общественных язвах, адвокатуре, свободе слова и т. д. и т. д.
С его помощью все можно было сделать: магически помочь работе, принудить бога явиться, приблизиться и выслушать, можно было исправить
будущее по своей воле, освободить свою душу от какой-нибудь ненормальности, и не только
собственную душу, но и душу злейшего из демонов; — без стиха человек был ничто, со стихом он становился богом.
Содди [Содди Фредерик (1877–1956) — английский радиохимик, создатель теории радиоактивного распада.], радиоактивист, оценивая современное состояние европейской науки, говорит: «Мы имеем законное право верить, что человек приобретет власть направить для
собственных целей первичные источники энергии, которые природа теперь так ревниво охраняет для
будущего.
В третьем часу вместе обедают, вечером вместе готовят уроки и плачут. Укладывая его в постель, она долго крестит его и шепчет молитву, потом, ложась спать, грезит о том
будущем, далеком и туманном, когда Саша, кончив курс, станет доктором или инженером, будет иметь
собственный большой дом, лошадей, коляску, женится и у него родятся дети… Она засыпает и все думает о том же, и слезы текут у нее по щекам из закрытых глаз. И черная кошечка лежит у нее под боком и мурлычет...
Не осмеливаясь выпускать этих самолюбивых мыслей на поверхность сознания, притворяясь перед самим собой, что их вовсе нет в его сердце, он все-таки с гордостью верил, что ему уготовано в
будущей жизни теплое, радостное место, вроде того, которое ему общий почет и
собственные заслуги отвели в церкви, под образом Всех Святителей.
Мужикам я, разумеется, не позволю не сеять ярового, и если они не захотят, то я засею их поля
собственными семенами и потом из
будущего урожая отберу у них семена назад.
— Ха, ха, ха! — в том же тоне продолжал гость. — И сейчас уже войско!.. И к чему тут войско?.. будто нельзя и без войска делать эти вещи!.. Тут главное — нравственное влияние своей
собственной личности, а не войско. Я уверен, что все это пустяки: просто-напросто мужички не поняли дела; ну, пошумели, покричали — их за это наказать, конечно, следует… внушить на
будущее время, но зачем же войско!
Хотя
собственная область веры есть свышепознаваемое, трансцендентное Божество, но она распространяется и на то, что принципиально не недоступно для знания, однако таково лишь для данного момента: таковы не наступившие еще, но имеющие наступить события, вообще
будущее, или же прошедшие, но вне человеческого ведения лежащие события — прошлое.
Космическое природное в евреях, что они имели общим с другими народами, стало оболочкой
будущего сверхприродного…» «Израильтяне сравнительно с другими народами были всего менее способны иметь свою
собственную историю, менее всего исполнены того мирового духа, который увлекал другие нации к основанию великих монархий; они неспособны приобрести себе великое, всегда пребывающее имя во всемирной истории, но именно по этой причине и были наиболее приспособлены стать носителями божественной (der göttlichen) истории (в противоположность всемирной)» (ib., 148–149).
Его
собственные доводы убедили его еще сильнее в правильности его теперешних воззрений, и светлый взгляд его собеседников на жизнь и на
будущее раздражал его.
Невежественная чернь не смотрит на
будущую пользу; обеспокой только ее настоящее для
собственного ее блага, и она негодует.
— Это сделает тебя более самостоятельным в твоих
собственных глазах. Подумай о своем
будущем, о своей карьере… Ты можешь принести много пользы, служа по выборам… России нужны молодые силы… Ты умен… этого отнять у тебя нельзя, — заметил старик, — даже твоя бурно проведенная юность доказывает, что в тебе есть темперамент, пыл, энергия… Надо только направить эти качества на дело, а не на безделье… Признайся, что многое, что ты натворил в Петербурге и Варшаве, сделано тобой от скуки.
Забыты были желания родителей и
собственные мечты о
будущем, забыта спокойная сердечная привязанность, соединявшая его с подругой детства — Вассой.
Что такое фамилия? Разве не может быть однофамильцев? Он
собственными глазами видел в Москве вывеску портного Перелешина. Кто будет знать, что именно он муж этой кокотки? Они с
будущей женой не увидят друг друга в глаза, — мысленно стал приводить он себе доводы в пользу подобной аферы. Наконец, кто знает, если ей повезет как Анжель, он может всегда потребовать от нее крупную сумму в виде отступного, под угрозой предъявления на нее прав мужа, и она не откажет, да и не посмеет отказать ему.
Чувство любви, видимо, не просыпалось в Дарье Николаевне и она жила своею
собственною внутреннею жизнью, предаваясь, впрочем, видимо, мечтам о
будущем, так как часто во время припадков гнева и скуки у нее вырывались слова...
— В
будущем, там другое дело. Там решение вопроса ясно. И уж теперь жизнь дает намеки на это решение, особенно за границей. Сложное, трудное управление
собственным углом становится ненужным. В домах — центральное отопление. На каждом перекрестке — Дюваль или Ашингер, где вы без всяких хлопот имеете сытный, здоровый стол. Все больше развиваются всякие ясли, детские сады. Все больше сознается, что не мать — лучшая воспитательница ребенка, что для воспитания нужно умение и призвание.
Мысль о
будущем была для нее как страшный сон, в котором снятся
собственные похороны.