Толпа любопытных канаков уже
собралась на пристани, когда из катера и вельбота вышли русские офицеры в шитых мундирах, в саблях и треуголках на голове. И мужчины и женщины глазели на прибывших во все глаза, видимо восхищаясь блеском мундиров, а мальчишки просто-таки без церемонии трогали сабли и улыбались при этом своими добродушными ласковыми глазами.
Неточные совпадения
На одном берегу
собралось множество народа; некоторые просили знаками наших
пристать, показывая какую-то бумагу, и когда они
пристали, то корейцы бумаги не дали, а привели одного мужчину, положили его
на землю и начали бить какой-то палкой в виде лопатки.
Один из наших катеров
приставал к берегу: жители забегали, засуетились, как
на Гамильтоне, и сделали такой же прием, то есть
собрались толпой
на берег с дубьем, чтоб не пускать, и расступились, когда увидели у некоторых из наших ружья.
У Галактиона сильно билось сердце, когда «Первинка» начала подходить к
пристани, и он скомандовал: «Стоп, машина!»
На пристани уже
собралась кучка любопытных. Впереди других стоял Стабровский с Устенькой. Они первые вошли
на пароход, и Устенька, заалевшись, подала Галактиону букет из живых цветов!
В то время как
на мостике
собралась толпа и толковала с офицерами о странном явлении, явилась Фрези Грант и стала просить капитана, чтобы он
пристал к острову — посмотреть, какая это земля.
Понадевали сумки лямошники, все больше мужички костромские были, — «узкая порка», и пошли
на пароходную
пристань, к домам пробираться, а я, Костыга, Федя и косной прямо в трактир, где крючники
собирались.
Здесь действительно
собрались все крестьяне, пришедшие
на пристань из Вятской, Казанской и Уфимской губерний.
Прибыл туда другой
пристав, здоровый, молодой, сильно надушенный скверными духами, наехало большое и маленькое начальство, набрались любопытные — народу
собралось, как
на базаре, и сразу вытоптали траву около убитых.
Вечером, когда немного утихло, они пошли
на мол, чтобы посмотреть, как придет пароход.
На пристани было много гуляющих;
собрались встречать кого-то, держали букеты. И тут отчетливо бросались в глаза две особенности нарядной ялтинской толпы: пожилые дамы были одеты, как молодые, и было много генералов.
Алексей Трифоныч
на пристань сбирался, когда пришел Патап Максимыч. Вышла к нему Марья Гавриловна, бледная, смущенная, с покрасневшими глазами — не то плакала, не то ночь не спала.
Пока Абрамовна раздумывала, сказать аль нет родителям про то, что подглядела, Масляников,
собравшись в путь, попросил Гаврилу Маркелыча переговорить с ним наедине о каком-то важном деле. Долго говорили они в беседке, и кончился разговор их тем, что Евграф Макарыч весело распростился со всеми, а Гаврила Маркелыч обещался
на другой день проводить его до
пристани.
Первый Спас
на дворе — к Макарью пора.
Собрался Марко Данилыч без дочери и поселился
на Гребновской
пристани в своем караване. Нехорошо попахивало, да Марку Данилычу это нипочем — с малых лет привык с рыбой возиться. Дня через два либо через три после его приезда пришел
на Гребновскую огромный рыбный караван. Был он «Зиновья Доронина с зятьями».