Неточные совпадения
— Да… пришел послушать, как
соборный колокол ударит… а не то чтоб пустым делом заниматься… У нас
часы остановились…
В боковой комнате присутствуют взрослые мужчины; несмотря на то что на
соборной колокольне только что пробило шесть
часов, круглый стол, стоящий перед диваном, ломится под тяжестью закусок и фиалов с водкой и тенерифом.
Между тем на
соборной колокольне сторож, в доказательство того, что не опит, пробил два
часа.
Сомнения не было, что и приехал он теперь (в извозчичьей карете) непременно тоже по постороннему наущению и с чьею-нибудь помощью; один он не успел бы догадаться, а равно одеться, собраться и решиться в какие-нибудь три четверти
часа, предполагая даже, что сцена на
соборной паперти стала ему тотчас известною.
Вечером огонь утих; но во всю ночь мятежники пальбою сопровождали бой
часов соборной церкви, делая по выстрелу на каждый
час.
Темно-голубые небеса становились
час от
часу прозрачнее и белее; величественная Волга подернулась туманом; восток запылал, и первый луч восходящего солнца, осыпав искрами позлащенные главы
соборных храмов, возвестил наступление незабвенного дня, в который раздался и прогремел по всей земле русской первый общий клик: «Умрем за веру православную и святую Русь!»
Путешественники стали держаться левой стороны; хотя с большим трудом, но попали наконец на прежнюю дорогу и
часа через два, выехав из лесу, очутились на луговой стороне Волги, против того места, где впадает в нее широкая Ока. Огромные льдины неслись вниз по ее течению; весь противоположный берег усыпан был народом, а на утесистой горе нагорной стороны блестели главы
соборных храмов и белелись огромные башни высоких стен знаменитого Новагорода Низовския земли.
Через
час сверкнул вдали позлащенный крест Ивана Великого, через несколько минут показались главы
соборных храмов, и древняя столица, сердце, мать России — Москва, разостлалась широкой скатертью по необозримой равнине, усеянной обширными садами.
В шесть
часов вечера, когда солнце сидело низко огненною рожею между рожами молодых подсолнухов, на дворе куроводства отец Сергий, настоятель
соборного храма, закончив молебен, вылезал из епитрахили.
Воевода подождал, пока расковали Арефу, а потом отправился в судную избу. Охоня повела отца на монастырское подворье, благо там игумена не было, хотя его и ждали с
часу на
час. За ними шла толпа народу, точно за невиданными зверями: все бежали посмотреть на девку, которая отца из тюрьмы выкупила. Поравнявшись с
соборною церковью, стоявшею на базаре, Арефа в первый раз вздохнул свободнее и начал усердно молиться за счастливое избавление от смертной напасти.
С матерью Манефой и с
соборными старицами чуть не каждый день по нескольку
часов беседовал он от Писания или рассказывал про Белую Криницу, куда ездил в лучшую пору ее, при первом митрополите Амвросии.
Но вот и
час простонал глухой колокол на далекой
соборной колокольне.
На
соборной колокольне полно́чь пробило, пробило
час, два… Дуня не спит… Сжавшись под одеялом, лежит она недвижи́мо, боясь потревожить чуткий сон заботливой Дарьи Сергевны… Вспоминает, что видела в тот день. В первый раз еще на пароходе она ехала, в первый раз и ярманку увидала. Виденное и слышанное одно за другим оживает в ее памяти.
Вынос из дома был назначен в 9
часов утра в собор, где и происходило отпевание, которое совершал местный архиерей в сослужении почти со всем городских духовенством. Могила была приготовлена на принадлежащем семейству Толстых месте внутри
соборной ограды.