Неточные совпадения
Разумеется, невеста явилась, Аркадий Иванович прямо сообщил ей, что на время должен по одному весьма важному обстоятельству уехать из Петербурга, а потому и принес ей пятнадцать тысяч рублей серебром в разных билетах, прося принять
их от
него в виде подарка, так как
он и давно
собирался подарить ей эту безделку
пред свадьбой.
«Но я же ни в чем не виноват
пред нею», — возмутился
он, изорвал письмо и тотчас решил, что уедет в Нижний Новгород, на Всероссийскую выставку. Неожиданно уедет, как это делает Лидия, и уедет прежде, чем она
соберется за границу. Это заставит ее понять, что
он не огорчен разрывом. А может быть, она поймет, что
ему тяжело, изменит свое решение и поедет с
ним?
— К-куда? — взревел стрелок,
собираясь бежать за похитителем, но
пред ним встали двое, один — лицом, другой спиною к
нему.
Какая-то сила вытолкнула из домов на улицу разнообразнейших людей, —
они двигались не по-московски быстро, бойко, останавливались,
собирались группами, кого-то слушали, спорили, аплодировали, гуляли по бульварам, и можно было думать, что
они ждут праздника. Самгин смотрел на
них, хмурился, думал о легкомыслии людей и о наивности тех, кто пытался внушить
им разумное отношение к жизни. По ночам
пред ним опять вставала картина белой земли в красных пятнах пожаров, черные потоки крестьян.
Игрушки и машины, колокола и экипажи, работы ювелиров и рояли, цветистый казанский сафьян, такой ласковый на ощупь, горы сахара, огромные кучи пеньковых веревок и просмоленных канатов, часовня, построенная из стеариновых свеч, изумительной красоты меха Сорокоумовского и железо с Урала, кладки ароматного мыла, отлично дубленные кожи, изделия из щетины —
пред этими грудами неисчислимых богатств
собирались небольшие группы людей и, глядя на грандиозный труд своей родины, несколько смущали Самгина, охлаждая молчанием своим
его повышенное настроение.
Но бывать у нее
он считал полезным, потому что у нее, вечерами,
собиралось все больше людей, испуганных событиями на фронтах, тревога
их росла, и постепенно к страху
пред силою внешнего врага присоединялся страх
пред возможностью революции.
[Вместо исключенного в корректуре цензурой: люди в деревне
собирались кончая: и
их предали суду.
Следующее воскресенье опять
собрались, тогда позвали урядника, составили акт, и
их предали суду.
Большое гостеприимное хозяйство восстановляет нарушенный порядок; монахи кружатся в ленивой, усталой суете, а наверху горы,
пред крыльцом кельи старца Иоанна,
собрался полукруг людей, терпеливо и молча ожидающих утешения, и среди
них — Кожемякин.
Пытливо оглядывая толпу склонившихся
пред ним людей, глаза
его темнели, суживались, лицо на минуту становилось строгим и сухим. Потом вокруг тонкого носа и у налимьего рта
собирались морщинки, складываясь в успокоительную, мягкую улыбку, холодный блеск глаз таял, из-под седых усов истекал бодрый, ясный, командующий голос...
Через день
собралось наше общество рабочих. Чиротта встал
пред ними, обвиняемый в клевете на женщину, и старик Джакомо Фаска, кузнец, сказал весьма недурно...
Но теперь,
собравшись вокруг Кононова, торжествующего и счастливого,
они слились в плотную, темную массу и стояли и дышали, как один человек, сосредоточенно молчаливые и окруженные чем-то хотя и невидимым, но твердым, — чем-то таким, что отталкивало Фому от
них и возбуждало в
нем робость
пред ними.
Но когда на сельских сходах или в трактире на берегу эти люди
соберутся серой кучей,
они прячут куда-то все свое хорошее и облачаются, как попы, в ризы лжи и лицемерия, в
них начинает играть собачья угодливость
пред сильными, и тогда на
них противно смотреть.
И мирские и питейные
Тотчас власти
собрались.
Молодцу скрутили рученьки.
«Ты вяжи меня, вяжи,
Да не тронь мои онученьки!»
— «Их-то нам и покажи!»
Поглядели: под онучами
Денег с тысячу рублей —
Серебро, бумажки кучами.
Утром позвали судей,
Судьи тотчас всё доведали
(Только денег не нашли!),
Погребенью мертвых
предали,
Лесника в острог свезли…
И помимо неаккуратности в художестве, все
они сами расслабевши, все друг
пред другом величаются, а другого чтоб унизить ни во что вменяют; или еще того хуже, шайками совокупясь, сообща хитрейшие обманы делают,
собираются по трактирам и тут вино пьют и свое художество хвалят с кичливою надменностию, а другого рукомесло богохульно называют «адописным», а вокруг
их всегда как воробьи за совами старьевщики, что разную иконописную старину из рук в руки перепущают, меняют, подменивают, подделывают доски, в трубах коптят, утлизну в
них делают и червоточину; из меди разные створы по старому чеканному образцу отливают; амаль в ветхозаветном роде наводят; купели из тазов куют и на
них старинные щипаные орлы, какие за Грозного времена были, выставляют и продают неопытным верителям за настоящую грозновскую купель, хотя тех купелей не счесть сколько по Руси ходит, и все это обман и ложь бессовестные.
По переходе Синтяниных в
их новое помещение, на другой день вечером, все эти три лица опять
собрались вместе и, ведя тихую беседу
пред камином, вспоминали немногих милых
им лиц, остающихся еще там, на теплых пажитях, и заговорили о Евангеле и о Форове.
Ночь она провела лучше прежних, но на рассвете пробудилась от странного сна: она чувствовала опять какие-то беззвучные движения и видела какие-то беловатые легкие нити, которые все усложнялись, веялись,
собирались в какие-то группы и очертания, и затем
пред ней вдруг опять явился монах, окруженный каким-то неописанным, темновато-матовым сиянием;
он стоял, склонив голову, а вокруг
него копошились и на самых плечах у
него вили гнезда большие белые птицы.
Павел Николаевич сам
собирался в путь и преодолевал затруднения, возникавшие
пред ним по случаю собственной
его подсудимости.
— А Хуторев сам. Помнишь,
он тогда читал стихи. Мы
собрались проститься с
ним,
пред его бегством. Я тогда в первый раз услышала эти стихи. Как к осужденному на смерть приходит священник и уговаривает
его покаяться. Тот отвечает, что каяться
ему не в чем. Священник настаивает. И вот осужденный в
его присутствии начинает свое покаяние...
— Для меня подобные недоразумения — это чистая пытка, — проговорил
он. — Что же, мне на колени перед вами становиться, что ли? Вашу гордость оскорбили, и вот вы плакали,
собираетесь уехать, но ведь и у меня тоже есть гордость, а вы ее не щадите. Или хотите, чтоб я сказал вам то, чего и на исповеди не скажу? Хотите? Послушайте, вы хотите, чтобы я признался в том, в чем даже
пред смертью на духу не признаюсь?
Тихая езда, впрочем, была
ему необходима и по другим причинам:
он хотел
собраться с мыслями, хотел успокоиться от пережитых, такой массой нахлынувших на
него нравственных страданий, чтобы с светлым умом предстать
пред царские очи и держать прямой ответ царю за свои поступки на Волховском мосту.
— Горестно мне присовокупить теперь, что подвиг наш еще не кончен, что над головою вашей
собирается грозная туча. Настоящее посещение мое, кроме желания скинуть
пред вами гнусную личину и открыть себя, каков я есть, имеет еще целию исполнение трудной миссии… О, чего б не дал я, чтобы жребий этого поручения пал не на меня!
Оно выше сил моих.