Неточные совпадения
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть, как
с оглушительным шумом
неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда
неслись, вместе
с течью воды, первые суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля на первые весенние работы глядеть, как свежая орань черной полосою проходила по зелени, или же как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на ту или
другую сторону.
Встает заря во мгле холодной;
На нивах шум работ умолк;
С своей волчихою голодной
Выходит на дорогу волк;
Его почуя, конь дорожный
Храпит — и путник осторожный
Несется в гору во весь дух;
На утренней заре пастух
Не гонит уж коров из хлева,
И в час полуденный в кружок
Их не зовет его рожок;
В избушке распевая, дева
Прядет, и, зимних
друг ночей,
Трещит лучинка перед ней.
Волшебный край! там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин,
друг свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольны дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой,
Там и Дидло венчался славой,
Там, там под сению кулис
Младые дни мои
неслись.
Две Бочки ехали; одна
с вином,
ДругаяПустая.
Вот первая — себе без шуму и шажком
Плетётся,
Другая вскачь
несётся;
От ней по мостовой и стукотня, и гром,
И пыль столбом;
Прохожий к стороне скорей от страху жмётся,
Её заслышавши издалека.
Но как та Бочка ни громка,
А польза в ней не так, как в первой, велика.
С любопытством смотрю, как столкнутся две кухарки,
с корзинами на плечах, как
несется нескончаемая двойная, тройная цепь экипажей, подобно реке, как из нее
с неподражаемою ловкостью вывернется один экипаж и сольется
с другою нитью, или как вся эта цепь мгновенно онемеет, лишь только полисмен
с тротуара поднимет руку.
Когда я подскакал на двух тройках к Ыргалахской станции,
с противоположной стороны подскакала
другая тройка; я еще издали видел, как она
неслась.
Он, умирая, молил ее пронзительным голосом поспешить
с ним обвенчаться…
другие безобразные, бессмысленные видения
неслись перед нею одно за
другим.
Пить чай в трактире имеет
другое значение для слуг. Дома ему чай не в чай; дома ему все напоминает, что он слуга; дома у него грязная людская, он должен сам поставить самовар; дома у него чашка
с отбитой ручкой и всякую минуту барин может позвонить. В трактире он вольный человек, он господин, для него накрыт стол, зажжены лампы, для него
несется с подносом половой, чашки блестят, чайник блестит, он приказывает — его слушают, он радуется и весело требует себе паюсной икры или расстегайчик к чаю.
Проходит еще года три; Сережка уж начинает показываться на красном дворе. Сплетясь руками
с другими ровесниками мальчишками, он
несется вскачь из одного конца в
другой, изображая из себя то коренную, то пристяжную, и предается этому удовольствию до тех пор, пока матушка, выведенная из терпенья, не крикнет из окна...
А ветер
с поля все свистел в уши, и мальчику казалось, что волны бегут быстрее и их рокот застилает все остальные звуки, которые
несутся теперь откуда-то
с другого мира, точно воспоминание о вчерашнем дне.
Казалось, она была частью его самого; звуки, которые она издавала, лились будто из собственной его согретой и разнеженной груди, и каждый изгиб его чувства, каждый оттенок его скорби тотчас же дрожал в чудесной дудке, тихо срывался
с нее и звучно
несся вслед за
другими, среди чутко слушавшего вечера.
Она прибавила свет, вернулась на свое место и села в своей любимой позе — по-турецки. Оба молчали. Слышно было, как далеко, за несколько комнат, тренькало разбитое фортепиано,
несся чей-то вибрирующий смех, а
с другой стороны — песенка и быстрый веселый разговор. Слов не было слышно. Извозчик громыхал где-то по отдаленной улице…
Евсеич отдал нас
с рук на руки Матвею Васильичу, который взял меня за руку и ввел в большую неопрятную комнату, из которой
несся шум и крик, мгновенно утихнувший при нашем появлении, — комнату, всю установленную рядами столов со скамейками, каких я никогда не видывал; перед первым столом стояла, утвержденная на каких-то подставках, большая черная четвероугольная доска; у доски стоял мальчик
с обвостренным мелом в одной руке и
с грязной тряпицей в
другой.
Друзья замерли на месте. Я вскоре вернулся, и мы вышли на улицу. Ливень лил стеной. Мы брели по тротуарам по колено в воде, а
с середины улиц
неслись бурные потоки.
С ее вершины срывались клочья облаков,
неслись вперед ее и гасили звезды одну за
другой.
Одним словом, в моей голове
несся какой-то ураган, и мысли летели вперед
с страшной быстротой, как те английские скакуны, которые берут одно препятствие за
другим с такой красивой энергией. В моей голове тоже происходила скачка на дорогой приз, какого еще не видал мир.
— О да, мы будем чисты; мы счастливы и всегда, вспоминая
друг друга, будем смотреть вверх. Душа!
несись, лети отсюда туда и встреться там
с сияющей душой моей Марии! — проговорил он в молитвенном созерцании и тотчас же добавил: — Теперь иди, засни, господь
с тобой, моя малютка!
Стрелою, пущенною
с тугой тетивы,
несется в памяти в погоню за этой порою
другая пора: пора сладкой юности, годы тревог и страстей.
Мы шли узкой тропинкой, по ней взад и вперёд ползали маленькие красные змейки, извиваясь у нас под ногами. Тишина, царившая вокруг, погружала в мечтательно-дремотное состояние. Следом за нами по небу медленно двигались чёрные стаи туч. Сливаясь
друг с другом, они покрыли всё небо сзади нас, тогда как впереди оно было ещё ясно, хотя уже клочья облаков выбежали в него и резво
неслись куда-то вперёд, обгоняя нас.
Вон небо клубится передо мною; звездочка сверкает вдали; лес
несется с темными деревьями и месяцем; сизый туман стелется под ногами; струна звенит в тумане;
с одной стороны море,
с другой Италия; вон и русские избы виднеют.
Я прислушался, и мне показалось, что
с другого берега реки, которая здесь была очень узка,
неслось к нам, точно эхо, осторожное постукивание копыт.
Но все это нужно было делать
с разумною осторожностью, чтобы не отпугивать среду: в школу ходил также меламед [Меламед — учитель еврейской духовной школы.], и в известные часы, в промежуток между
другими уроками, из классных комнат
неслось тонкое, многоголосое жужжание.
Из комнаты выходит наш герой,
И, пробираясь длинным коридором,
Он видит Катерину пред собой,
Приветствует ее холодным взором,
И мимо. Вот он в комнате
другой:
Вот стул
с дрожащей ножкою и рядом
Кровать; на ней, закрыта, кверху задом
Храпит Параша, отвернув лицо.
Он плащ надел и вышел на крыльцо,
И вслед за ним
несутся восклицанья,
Чтобы не смел забыть он обещанья...
Но вот стук-бряк по улице косами да серпами.
С конца деревни до
другого веселые крики
несутся…
Один растерявшийся квартальный гонит в одну сторону,
другой, неведомо зачем, оттирает в
другую, городовые валяют шапки
с голов зазевавшихся зрителей и прут на толпу в третий конец; но новые массы, как волны, валят и валят одна за
другой, и все вперед, все на огонь, и давят и опрокидывают все встречное,
несутся с ревом через груды вещей и ломают все, что ни попало.
И солнце, ослепительно яркое, каждый день приветливо смотрит
с голубой высокой прозрачной выси, по которой стелются белые, как только что павший снег, кудрявые, причудливо узорчатые перистые облачка. Они быстро движутся, нагоняют
друг друга, чтобы удивить наблюдателя прелестью какой-нибудь фантастической фигуры или волшебного пейзажа, и снова разрываются и одиноко
несутся дальше.
С той стороны, куда пошел на охоту Марунич,
неслась испуганная козуля; ничего не видя перед собой, она вплотную набежала на стрелков около фанзы. Испугавшись еще более, козуля бросилась к реке
с намерением перебраться на
другую сторону, но на беду попала на гладкий лед, поскользнулась и упала. Она силилась встать, но копытца ее скользили, ноги разъезжались в разные стороны, и она падала то на один бок, то на
другой.
Пока в маленьком городке люди оживали из мертвых, женились и ссорились, то улаживая, то расстраивая свои маленькие делишки,
другие герои нашего рассказа заняты были делами, если не более достойными, то более крупными. Париж деятельнейшим образом
сносился с Петербургом об окончании плана, в силу которого Бодростина должна была овдоветь, получить всю благоприобретенную часть мужнина состояния и наградить Горданова своею рукой и богатством.
Покойная ночь, которую все пожелали Висленеву, была неспокойная. Простясь
с сестрой и возвратясь в свой кабинет, он заперся на ключ и начал быстро ходить взад и вперед. Думы его летели одна за
другою толпами, словно он куда-то
несся и обгонял кого-то на ретивой тройке, ему, очевидно, было сильно не по себе: его точил незримый червь, от которого нельзя уйти, как от самого себя.
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все небо, ветер
несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж тем как
другою ударяла себя в грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась на Лару и не видалась
с нею последнее время и тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв глаза к звездному небу, шептала вслух восторженные молитвы.
— Кира Дергунова, одолжи твою губку, —
неслось с другого конца.
С нами немцы не
сносились, не разговаривали
с нами и в аудиториях, и при занятиях в кабинетах и клинике, через что прошел и я
с другими медиками.
Как два раненые зверя в клетке, мечемся мы из одного конца комнаты в
другой, смотрим
друг на
друга разбегающимися глазами и снова бегаем взад и вперед. Не помню, сколько времени проходит, но меня неожиданно огорошивает собственное мое имя, произнесенное где-то за глухой стеной. Едва не сбив
с ног моего коллегу,
несусь на сцену
с оторопелым видом и нелепыми движениями.
Куда он
несется! Он испепелится, он там сгорит. Ермий рванулся за Памфалоном, чтобы удержать его или чтобы по крайней мере
с ним не расстаться, но в жарком рассвете зари между ними вдруг стала преграда… Это как бы частокол или решетка, в которой каждая жердь одна
с другою не схожи. Ермий видит, что это какие-то знаки, — во весь небосклон большими еврейскими литерами словно углем и сажей напачкано слово: «самомненье».
Вытянувшись
друг возле
друга, стояли эшелоны. Под тусклым светом фонарей на нарах двигались и копошились стриженые головы солдат. В вагонах пели.
С разных сторон
неслись разные песни, голоса сливались, в воздухе дрожало что-то могучее и широкое.
И, решив испугаться, они один за
другим с веселым криком, точно потешаясь над доктором, не умеющим летать,
несутся к верхушкам берез…
Но пока Савин восстанавливал свою опороченную репутацию, берлинская полиция
снеслась с полицией
других европейских столиц и сочла себя вынужденною, на основании добытых сведений, арестовать Савина и его сожительницу вторично.
— Ну, так слушайте. Мы сейчас из Петровского парка. Экипажей там и дам целые миллионы. Богатство — умопомраченье. Красавиц — не перечесть… Вдруг вижу
несется коляска, которой позавидовала бы любая владетельная особа: кучер и лакей — загляденье, кони — львы. А в коляске сидят две дамы — одна, точно сказочная царица,
другая поскромнее… Поровнялись они
с нами, и… о, боги!.. Вторая оказалась Любовь Аркадьевной!
Великолепно были нарисованы работницы в красных, зеленых, белых косынках; одни
неслись на аэроплане, мотоциклетке или автомобиле;
другие ехали верхом, бежали пешие, брели
с палочкой; третьи, наконец, ехали верхом на черепахе, на раке или сидели, как в лодке, в большой черной галоше.
Князь Сергей Сергеевич остался один. Он пошел бродить по парку и совершенно неожиданно для самого себя очутился у роковой беседки. Он вошел в нее, сел на скамейку и задумался. Мысли одна
другой безотраднее
неслись в его голове.
С горькой улыбкой вспоминал он утешения только что покинувшего его
друга.
Великий магистр ордена, избираемый при особенно торжественной обстановке из числа рыцарей, поступивших в орден по праву рождения, считался державным государем, в каковом качестве он
сносился с другими государями и имел при их дворцах своих представителей; рыцари целовали у него руку, преклоняя перед ним колено. Статут предписывал «усиленно» молиться за него.
— Что за невзгода снова грозится на нас бедных! — восклицали иные бегущие вслух, а
другие только думали то же про себя, спеша достигнуть двора Ярославлева,
с которого
несся вещий и пронзительный звук вечевого колокола.
— Что за невзгода снова грозится на нас, бедных! — восклицали иные бегущие вслух, а
другие только думали то же самое про себя, спеша достигнуть двора Ярославова,
с которого
несся вещий и пронзительный звук вечевого колокола.
Она не обратила на это особенного внимания, так как граф Алексей Андреевич ни на минуту, даже живя в Грузине, не оставлял личного управления государственными делами и имел ежедневное сношение
с Петербургом, откуда то и дело взад и вперед
неслись курьеры и даже высокопоставленные лица, стоявшие во главе того или
другого правительственного учреждения, для личного доклада всесильному графу о делах экстренной важности.
Мечта выйти за чиновника уже давно жила в уме Тани.
С этим исходом она бы примирилась. Она не может только примириться
с отправкой в дальнюю вотчину. Думы в этом роде, одна
другой противоречащие,
неслись в ее голове. Она сидела неподвижно,
с устремленными в одну точку глазами. Она очнулась от этой задумчивости, когда ее позвали к княжне. Последняя встретила ее радостным восклицанием...
«А если это не дружба и не братская любовь, а настоящая, если Катя права? Тем более мне надо скорее
с ним переговорить, предупредить его, что его любит
другая, что я, я… не могу… не имею права любить его, что он должен любить не меня, а ее, Катю», —
неслось далее в голове молодой девушки.
Робко осмотрелся он сквозь деревья по сторонам; никого не видать и не слыхать! Одни воды шумно
неслись в море. На взморье стояла эскадра, как стая лебедей, упираясь грудью против ярости волн. За ближайшим к морю углом
другого острова (названного впоследствии Васильевским) два судна прибоченились к сосновому лесу, его покрывавшему; флаг на них был шведский. Временем
с судов этих палили по два раза; тем же сигналом отвечали из Ниеншанца.
Дядька
несся за ним, насколько позволяли ему старые ноги. Спасаясь от преследования своего аргуса, молодой Суворов
с ловкостью белки карабкался на деревья и прятался в их густых ветвях. Заметив, что дядька удалялся в сторону, мальчик спускался на землю и убегал в
другую часть сада.
Но один человек, который не успел соскочить вместе
с другими, заметил, что
с другой стороны во весь скок
несся верхом на красно-гнедом коне молодой статный всадник
с непокрытою головой, остриженною по греческой моде, и
с повязкой через левое око.
По мутным волнам
неслись опрокинутые челноки, плыли хижины и целые пальмы, вывороченные
с корнями, а у самой подошвы горы множество человеческих существ боролись и лезли один на плечи
другого, как раки в глиняном горшке…