Неточные совпадения
Поутру Самгин был в Женеве, а около полудня отправился на свидание с матерью. Она жила на берегу озера, в маленьком домике, слишком щедро украшенном лепкой, похожем на кондитерский торт. Домик уютно прятался в полукруге плодовых деревьев, солнце благосклонно освещало румяные плоды яблонь, под одной из них, на мраморной скамье, сидела с книгой в
руке Вера Петровна в платье небесного цвета, поза ее напомнила сыну
снимок с памятника Мопассану в парке Монсо.
А рабочие шли все так же густо, нестройно и не спеша; было много сутулых, многие держали
руки в карманах и за спиною. Это вызвало в памяти Самгина
снимок с чьей-то картины, напечатанный в «Ниве»: чудовищная фигура Молоха, и к ней, сквозь толпу карфагенян, идет, согнувшись, вереница людей, нанизанных на цепь, обреченных в жертву страшному богу.
А наверху, на Кубе, возле Машины — неподвижная, как из металла, фигура того, кого мы именуем Благодетелем. Лица отсюда, снизу, не разобрать: видно только, что оно ограничено строгими, величественными квадратными очертаниями. Но зато
руки… Так иногда бывает на фотографических
снимках: слишком близко, на первом плане поставленные
руки — выходят огромными, приковывают взор — заслоняют собою все. Эти тяжкие, пока еще спокойно лежащие на коленях
руки — ясно: они — каменные, и колени — еле выдерживают их вес…
Но, пощупав совершенно охладевшую
руку, спокойно отошел на несколько шагов и, выбрав точку, набросал
снимок в альбом…
— Почтеннейшая публикум. Я приготовлял силовой номер. Одной только одной правой
рукой я могу поднять этого атлета вместе с его тяжестями, прибавив сюда еще пять человек из зрителей, могу обнести эту тяжесть вокруг манежа и выбросить в конюшню. К сожалению, я вчера вывихнул себе
руку. Но с позволения уважаемой публикум сейчас будут на экране волшебного фонаря показаны подлинные
снимки с рекордных атлетических номеров несравненного геркулеса и тореадора Батисто Пикколо.