Конюхи из трактира к началу бегов отвозили хозяев в полтиничные места беговой беседки, тогда еще деревянной, а сами, стоя на шарабанах,
смотрели через забор на бега, знали каждую лошадь, обсуждали шансы выигрыша и даже играли в тотализатор, складываясь по двугривенному — тогда еще тотализатор был рублевый.
Неточные совпадения
Я снова в городе, в двухэтажном белом доме, похожем на гроб, общий для множества людей. Дом — новый, но какой-то худосочный, вспухший, точно нищий, который внезапно разбогател и тотчас объелся до ожирения. Он стоит боком на улицу, в каждом этаже его по восемь окон, а там, где должно бы находиться лицо дома, — по четыре окна; нижние
смотрят в узенький проезд, на двор, верхние —
через забор, на маленький домик прачки и в грязный овраг.
Улица поднималась на невысокий холм, и за ним снова был спуск, и перегиб улицы меж двух лачуг рисовался на синем, вечереющем, печальном небе. Тихая область бедной жизни замкнулась в себе и тяжко грустила и томилась. Деревья свешивали ветки
через забор и заглядывали и мешали итти, шопот их был насмешливый и угрожающий. Баран стоял на перекрестке и тупо
смотрел на Передонова.
Мальчишки с уважением
смотрели на него
через забор и даже не дразнили, как обыкновенно.
— Так вы говорите:
через забор смотрит верблюд?
Ушли. Горбун,
посмотрев вслед им, тоже встал, пошёл в беседку, где спал на сене, присел на порог её. Беседка стояла на холме, обложенном дёрном, из неё,
через забор, было видно тёмное стадо домов города, колокольни и пожарная каланча сторожили дома. Прислуга убирала посуду со стола, звякали чашки. Вдоль
забора прошли ткачи, один нёс бредень, другой гремел железом ведра, третий высекал из кремня искры, пытаясь зажечь трут, закурить трубку. Зарычала собака, спокойный голос Тихона Вялова ударил в тишину...
Мне в
забор всё было видно: вбежал он в дом,
через минуту вышел с Кузькой на руках, и смеется и плачет, Кузьку целует, а сам на сенник
смотрит — и Кузьку бросать жалко и к голубям хочется.
— А я все же думаю к себе домой понаведаться,
посмотреть, что в хоромах княжеских деется… Тебе-то несподручно — со своими встретишься, а я с берега
через забор перелезу и погляжу, — заговорил Яков Потапович.