Неточные совпадения
Нехлюдов слушал его хриплый старческий голос,
смотрел на эти окостеневшие члены,
на потухшие глаза из-под седых бровей,
на эти старческие бритые отвисшие скулы, подпертые военным воротником,
на этот белый крест, которым гордился этот человек, особенно потому, что получил его за исключительно жестокое и многодушное
убийство, и понимал, что возражать, объяснять ему значение его слов — бесполезно.
И таков ли, таков ли был бы я в эту ночь и в эту минуту теперь, сидя с вами, — так ли бы я говорил, так ли двигался, так ли бы
смотрел на вас и
на мир, если бы в самом деле был отцеубийцей, когда даже нечаянное это
убийство Григория не давало мне покоя всю ночь, — не от страха, о! не от одного только страха вашего наказания!
Он ходил по комнате, взмахивая рукой перед своим лицом, и как бы рубил что-то в воздухе, отсекал от самого себя. Мать
смотрела на него с грустью и тревогой, чувствуя, что в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об
убийстве оставили ее: «Если убил не Весовщиков, никто из товарищей Павла не мог сделать этого», — думала она. Павел, опустив голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил...
Илья захохотал. Ему стало ещё легче и спокойнее, когда он сказал про
убийство. Он стоял, не чувствуя под собою пола, как
на воздухе, и ему казалось, что он тихо поднимается всё выше. Плотный, крепкий, он выгнул грудь вперёд и высоко вскинул голову. Курчавые волосы осыпали его большой бледный лоб и виски, глаза
смотрели насмешливо и зло…
Лунёв снова
посмотрел на их весёлые лица, и у него пропала охота говорить об
убийстве.
И Кириллов заставлял себя спокойно
смотреть на всякую гнусность, пишет под диктовку Верховенского предсмертное письмо, в котором берет
на себя подлое
убийство Шатова. В восторге вопит...
— Что ты без толку брешешь, — остановил его другой, — долго-ль так невинного человека погубить. Со злости тогда, что красоту его испортили, сболтнул, а то статочное ли дело
на убийство решиться. В уме ли ты, парень.
Смотри сам под ответ не попади. Следственник его уже допрашивал, он сам говорил, что все дотошно показал. Уйди от греха.
Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и
убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира, и
на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не
смотрели как
на преступления.
Она засмеялась громко и весело — и действительно он с ужасом увидел это:
на ее лице была дикая, отчаянная радость. Точно она сходила с ума. И от мысли, что все погибло так нелепо, что придется совершить это глупое, жестокое и ненужное
убийство и все-таки, вероятно, погибнуть — стало еще ужаснее. Совсем белый, но все еще с виду спокойный, все еще решительный, он
смотрел на нее, следил за каждым движением и словом и соображал.