Неточные совпадения
Будут деньги, будут. В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело
посматривает на дорогу,
ведущую к городу. Наконец приезжают один за другим прасолы, но цены пока дают невеселые. За четверть ржи двенадцать рублей, за четверть овса — восемь рублей ассигнациями.
На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с деньгами.
Я промолчал.
Смотрел вверх, где сквозь железную решетку сияло голубое небо. Еще пролет, и нас ждут уже открытая решетка и лестница,
ведущая на волю.
И опять с моими глазами сделалось что-то, как утром, когда я
смотрел на Тита. Фигура Бел_и_чки то приближалась, то удалялась, странно расплываясь и меняя очертания… Довольное, упитанное лицо, с «жировыми отложениями и пигментацией…» Одно только это лицо, плавающее в сочных звуках собственного голоса… Еще минута, и передо мной плавал вместо лица благополучный пузырь,
ведущий «идеальное» существование… И вдруг это созерцание прервалось железным скрежетом, холодящим душу и вызывающим содрогание.
В тот же день обнародовано было объявление, чтоб никто, под опасением жестокого наказания, не смел оскорблять знатных иностранцев, хотящих остаться неизвестными; в тот же день поставлена была стража
на мосту,
ведущем к тому дому, где жил царь, потому что он жаловался
на толпы, стекавшиеся
смотреть на него.
Павел Григ<орич>. Вон скорей из моего дома! и не смей воротиться, пока не умрет моя бедная супруга. (Со смехом)
Посмотрим, скоро ли ты придешь?
Посмотрим, настоящая ли болезнь,
ведущая к могиле, или неловкая хитрость наделала столько шуму и заставила тебя забыть почтение и обязанность! Теперь ступай! Рассуди хорошенько о своем поступке, припомни, чтó ты говорил — и тогда, тогда, если осмелишься, покажись опять мне
на глаза! (Злобно взглянув
на сына, уходит и запирает двери за собою.)
Он даже
посмотрел на закрытую наглухо за вышедшим Клейнмихелем дверь,
ведущую в переднюю, и откинул эту мысль.
В теплый июньский день 1895 года я сидел
на террасе красивого двухэтажного дома, в одной из пригородных дачных местностей Петербурга и с нетерпением
смотрел на дверь,
ведущую в комнаты.