Неточные совпадения
— Интересно
посмотреть на него в
бане; голый, он, вероятно,
на самовар похож.
«Что фордыбакой-то
смотришь, или уж намеднишнюю
баню позабыл?» — «Что словно во сне веревки вьешь — или по-намеднишнему напомнить надо?» Такие вопросы и ссылки
на недавнее прошлое сыпались беспрерывно.
Он ее в стол положит, а мы возьмем да в шкап переложим; он в шкапу
на ключ запрет, а мы подберем ключ да в просвиры засунем… раз он в
баню мыться пошел, —
смотрит, а
на полке бумажка лежит!
— Голова зато дорого стоит, братцы, голова! — отвечал он. — Как и с Москвой прощался, тем и утешен был, что голова со мной вместе пойдет. Прощай, Москва, спасибо за
баню, за вольный дух, славно исполосовали! А
на тулуп нечего тебе, милый человек,
смотреть…
Вот высунулась из окна волосатая башка лодочника Ферманова, угрюмого пьяницы; он
смотрит на солнце крошечными щелками заплывших глаз и хрюкает, точно кабан. Выбежал
на двор дед, обеими руками приглаживая рыженькие волосенки, — спешит в
баню обливаться холодной водой. Болтливая кухарка домохозяина, остроносая, густо обрызганная веснушками, похожа
на кукушку, сам хозяин —
на старого, ожиревшего голубя, и все люди напоминают птиц, животных, зверей.
Юноша вспомнил тяжёлое, оплывшее жиром, покрытое густой рыжею шерстью тело отца, бывая с ним в
бане, он всегда старался не
смотреть на неприятную наготу его. И теперь, ставя рядом с отцом мачеху, белую и чистую, точно маленькое облако в ясный день весны, он чувствовал обиду
на отца.
А послав его к Палаге, забрался в
баню, влез там
на полок, в тёмный угол, в сырой запах гниющего дерева и распаренного листа берёзы.
Баню не топили всего с неделю времени, а пауки уже заткали серыми сетями всё окно, развесили петли свои по углам. Кожемякин
смотрел на их работу и чувствовал, что его сердце так же крепко оплетено нитями немых дум.
Вдруг он увидал Палагу: простоволосая, растрёпанная, она вошла в калитку сада и, покачиваясь как пьяная, медленно зашагала к
бане; женщина проводила пальцами по распущенным косам и, вычёсывая вырванные волосы, не спеша навивала их
на пальцы левой руки. Её лицо, бледное до синевы, было искажено страшной гримасой, глаза
смотрели, как у слепой, она тихонько откашливалась и всё вертела правой рукой в воздухе, свивая волосы
на пальцы.
Он
смотрел на записку, думая — зачем зовёт его Олимпиада? Ему было боязно понять это, сердце его снова забилось тревожно. В девять часов он явился
на место свидания, и, когда среди женщин, гулявших около
бань парами и в одиночку, увидал высокую фигуру Олимпиады, тревога ещё сильнее охватила его. Олимпиада была одета в какую-то старенькую шубку, а голова у неё закутана платком так, что Илья видел только её глаза. Он молча встал перед нею…
Посмотрите! — говорили эти сомневающиеся, — Петр Иваныч Дракин-то! еще вчера стриг девкам косы и присутствовал
на конюшне при исправлении людей
на теле, а сегодня, словно в
баню сходил, — всю старую шкуру с себя смыл!
Иногда вечерами, кончив работу, или в канун праздника, после
бани, ко мне в пекарню приходили Цыган, Артем и за ними — как-то боком, незаметно подваливался Осип. Усаживались вокруг приямка перед печью, в темном углу, — я вычистил его от пыли, грязи, он стал уютен. По стенам сзади и справа от нас стояли полки с хлебными чашками, а из чашек, всходя, поднималось тесто — точно лысые головы, прячась,
смотрели на нас со стен. Мы пили густой кирпичный чай из большого жестяного чайника, — Пашка предлагал...
Являются маляры с работы; проходя мимо Орлова, они искоса
смотрят на него, перемигиваются между собой и, наполняя двор бойким костромским говором, собираются кто в
баню, кто в кабак.
—
Смотрю я
на тебя, отец дьякон, и думаю: старый ты человек, а глуп, прямо сказать, до святости. Ну и чего ты ерепенишься: «К Троице поеду, в
баню пойду». Или вот тоже про яблоню «белый налив». Жить тебе всего неделю, а ты…
Правеж чернобылью порос, от
бани следов не осталось, после Нифонтова пожара Миршень давно обстроилась и потом еще не один раз после пожаров перестраивалась, но до сих пор кто из церкви ни пойдет, кто с базару ни
посмотрит, кто ни глянет из ворот, у всякого что бельмы
на глазах за речкой Орехово поле, под селом Рязановы пожни, а по краю небосклона Тимохин бор.
Осмотрел он передние и задние горницы, посылал Пахома в подполье поглядеть, не загнили ли нижние венцы срубов, сам лазил
на чердак
посмотреть на крышу, побывал во всех чуланах и в клети,
на погребе, сам вниз сходил и в
бане побывал, и в житнице, и в сараях, в конюшне, в коровнике и
на сеновале, где, похваливая поповское сено, вилами его потыкал. И все
на бумажке записывал.
— В
баню, говорит, поедем! — передала Александра Михайловна окружающим. Бешеная злоба сдавила ей дыхание. Хотелось, чтобы кто-нибудь громко, исступленно крикнул: «Девушки, да докуда же мы будем терпеть?!» И чтоб всем вбежать к Матвееву, повалить его и бить, бить эту поганую тушу ногами, стульями, топтать каблуками… Дарья Петровна с сожалением
смотрела на Таню, глаза Фокиной мрачно горели.
— Не подсыпайся, братец, не могу. Ты солдат старательный, сам знаю. Да как быть-то? Ротный из-за тебя с полковым адъютантом в раздор не пойдет… Потерпи, Бородулин, экой ты щекотливый. Солдат только
на морозе да в
бане краснеть должен. Однако ты там
смотри, — в адъютантский котел с солдатской ложкой не суйся… Адъютант у нас серьезный. Ступай.