Неточные совпадения
Под этим небом, в этом воздухе носятся фантастические призраки; под крыльями таких ночей только снятся жаркие сны и необузданные поэтические грезы о нисхождении Брамы на землю, о жаркой любви богов к
смертным — все эти страстные образы, в которых воплотилось чудовищное плодородие здешней
природы.
Что в прежней, пиндарической школе было призрачное величие, то здесь — призрачная нежность; там великолепие, здесь достаток; там гром и молния, [здесь роса и радуга; там фейерверки,] здесь каскады; там трубы и кимвалы, грохочущие славу князей на удивление
смертных, здесь арфы, призывающие простых детей
природы наслаждаться чувствительностью.
Пред нами — хотя все еще неопределенно впереди — идет подъем к физической власти над
природой; он идет далеко за пределы мечтаний
смертных, мечтаний, выраженных в любой философской системе.
Подобно древнему язычнику, падавшему ниц перед неведомыми, грандиозными явлениями
природы, падает нынешний
смертный пред чудесами высшей цивилизации, которая хоть и тяжко отзывается на нем самом, но поражает его своими гигантскими размерами.
Вместе с тем смерть стала уже благодеянием — спасением от жизни на зачумленной земле, ибо дурной бесконечности
смертной жизни, простого отсутствия смерти, бессмертия «вечного жида» не могла бы вынести человеческая
природа, и самый замысел этот был бы достоин разве лишь сатаны.
Исполинские четвероугольные столбы из огромных камней, истесанных, источенных ржавчиною веков, окрапленных плеснею времени, наваленных в дивном, гармоническом беспорядке, казалось, складены были всемогущею рукою
природы, а не
смертного; из сводов, согласного размера со столбами, грозно выглядывали каменные гиганты и готовы были задавить вас; молитвенный стон должен был отдаваться под этими сводами, как вздох из чахлой груди не одного человека, а целого человечества.
Ему дано было свыше уразуметь таинства
природы, слагать слова из великих букв ее, начертанных перстом Всемогущего на небесах, на каждой былинке и камне, во взорах, на челе и руках
смертного.
Молчание, наступившее потом, было еще ужаснее: так лежащему на
смертном одре
природа дает минутный отдых перед его кончиной.