Неточные совпадения
— Ах, Демид Львович… В этом-то и шик! Мясо совсем черное делается и такой букет… Точно так же
с кабанами. Убьешь кабана, не тащить же его
с собой: вырежешь язык, а остальное бросишь. Зато какой язык… Мне
случалось в день убивать по дюжине кабанов. Меня даже там прозвали «грозой кабанов». Спросите у кого угодно из старых кавказцев. Раз на охоте
с графом Воронцовым я одним выстрелом положил двух матерых кабанов, которыми целую роту солдат кормили две недели.
Граф прочитал мою работу и остался ею доволен, так что я сейчас же приступил к сочинению второго акта. Но тут
случилось происшествие, которое разом прекратило мои затеи. На другой день утром я, по обыкновению, прохаживался
с графом под орешниками, как вдруг… смотрю и глазам не верю! Прямо навстречу мне идет, и даже не идет, а летит обнять меня… действительный Подхалимов!
Генерал хотел было сказать жене, что теперь нужны военные люди, а не статские; но зная, что Татьяну Васильевну не урезонишь, ничего не сказал ей и, не спав три ночи сряду, чего
с ним никогда не
случалось, придумал, наконец, возобновить для
графа упраздненное было прежнее место его; а Долгову, как человеку народа, вероятно, хорошо знающему сельское хозяйство, — логически соображал генерал, — поручить управлять их огромным имением в Симбирской губернии, Татьяна Васильевна нашла этот план недурным и написала своим просителям, что им будут места.
Вечером, часов в девять,
граф вошел к дочери, что весьма редко
с ним
случалось. У Елизаветы Николаевны в это время сидел Бегушев.
Граф Хвостиков воротился домой не очень поздно.
С ним
случилась ужасная неприятность: он подрался
с Янсутским! Произошло это следующим образом: Янсутский проигрывал сряду все партии, так что
граф Хвостиков, наконец, усовестился и, объявив, что ему крайняя необходимость ехать в одно место, просил Петра Евстигнеевича расплатиться
с ним.
— Можете думать, что я лгу или не лгу, — это как вам угодно, — отвечал
граф тем же обиженным тоном: он сообразил уж, из какой причины проистекало такое живое участие Бегушева к болезни Елизаветы Николаевны, и внутренне чрезвычайно этому обрадовался, ожидая, что если
случится то, что он предполагал, так он заставит своего патрона гораздо почтительней
с ним обходиться.
Въехав
с большим трудом в карете на двор дома Хворостова,
граф от кинувшегося ему в нос зловония поморщился; ему, конечно,
случалось живать на отвратительных дворах, однако на таком еще не приходилось!
Прошел ноябрь. Пленница разрешилась от бремени.
Граф Алексей Григорьевич Орлов, обольстивший из усердия к службе несчастную женщину, сделался отцом. Как обыкновенно
случается с женщинами, которые страдают чахоткой во время беременности, болезнь сильнее овладела пленницей после разрешения. Смерть была близка. Что чувствовала мать при взгляде на рожденного младенца?
Через несколько дней, при разговоре
с графом Орловым об Италии,
случилось мне сказать, что я никогда не бывала в Ливорно и желала бы видеть этот город.
Снятые мною копии я не считала для себя опасными, но прежде, чем успела переговорить о них
с графом Орловым, со мной
случилось неожиданное обстоятельство: меня арестовали, я больше не видалась
с графом и не могла сказать ему об остальных находящихся у меня копиях.
Случилось так, что прошло около месяца, а
граф Иосиф Янович ни одной минуты не мог остаться
с глазу на глаз
с княжной, как он ни старался пересидеть ее многочисленных посетителей. Он был мрачен и озлоблен. Это не ускользнуло от молодой девушки.
С графом Белавиным
случилось то же самое.
В эту же ночь
с графом Владимиром Петровичем
случился второй удар, и к утру его не стало.
— Я так много слышал о вас,
граф, — сказал Иван Павлович, — что очень рад
с вами познакомиться… Как это
случилось, что мы до сих пор
с вами нигде не встречались?
— Какая же,
граф, ваша жена хитрая, люди по ней
с ума сходят, а она невинно спрашивает, что
с ним
случилось…
Граф смутился… Сердце его усиленно забилось, что
случалось с ним очень редко, он знал, что Николай Герасимович был дружен
с настоящим
графом Сигизмундом Владиславовичем Стоцким, и теперь ему придется под этим же именем знакомиться
с ним.
На беспокойные расспросы
графа о том, почему она такая убитая и не
случилось ли чего-нибудь
с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться.
Понятно, что так хорошо обставленный А. Н. Муравьев был неупустительно извещен о том, что
случилось после мимолетного разговора государя
с графом Протасовым о Валааме, и предполагавшаяся поездка митрополита вызвала в Андрее Николаевиче свои соображения.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться
с молодым
графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, чтó
случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из-под чужих собак, просил
графа быть знакомым и предлагал ему свои места для охоты.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от
графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что-нибудь
случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но
с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей.
Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что-нибудь
случиться; но ему так страшно было думать, что что-нибудь постыдное
случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.