— Кажется, я очень хорошо вас понимаю, Лукьян Тимофеевич: вы меня, наверно, не ждали. Вы думали, что я из моей глуши не подымусь по вашему первому уведомлению, и написали для очистки совести. А я вот и приехал. Ну, полноте, не обманывайте. Полноте
служить двум господам. Рогожин здесь уже три недели, я всё знаю. Успели вы ее продать ему, как в тогдашний раз, или нет? Скажите правду.
Неточные совпадения
Впрочем, ты дело говоришь:
двум господам служить нельзя!
И ну-ну-ну, ну-ну-ну: по всем по трем, вплоть до Питера, к Корзинкину прямо на двор. — Добро пожаловать. Куды какой его высокопревосходительство затейник, из-за тысячи верст шлет за какою дрянью. Только
барин доброй. Рад ему
служить. Вот устерсы теперь лишь с биржи. Скажи, не меньше ста пятидесяти бочка, уступить нельзя, самим пришли дороги. Да мы с его милостию сочтемся. — Бочку взвалили в кибитку; поворотя оглобли, курьер уже опять скачет; успел лишь зайти в кабак и выпить
два крючка сивухи.
Все эти;
господа принадлежат к той категории, которую определяет Неуеденов в «Праздничном сне»: «Другой сунется в службу, в какую бы то ни на есть»
послужит без году неделю, повиляет хвостом, видит — не тяга, умишка-то не хватает, учился-то плохо,
двух перечесть не умеет, лень-то прежде его родилась, а побарствовать-то хочется: вот он и пойдет бродить по улицам до по гуляньям, — не объявится ли какая дура с деньгами»…
— Ха-ха-ха! — захохотала Юлия. — Хороша разработка может быть между чиновниками!.. Нет уж, madame Эйсмонд, позвольте вам сказать: у меня у самой отец был чиновник и
два брата теперь чиновниками — и я знаю, что это за
господа, и вот вышла за моего мужа, потому что он хоть и
служит, но он не чиновник, а человек!
Во-первых, я каждый месяц посылаю становому четыре воза сена,
две четверти овса и куль муки, — следовательно,
служу; во-вторых, я ежегодно жертвую десять целковых на покупку учебных пособий для уездного училища, — следовательно,
служу; в-третьих, я ежегодно кормлю крутогорское начальство, когда оно благоволит заезжать ко мне по случаю ревизии, — следовательно,
служу; в-четвертых, я никогда не позволяю себе сказать
господину исправнику, когда он взял взятку, что он взятки этой не взял, — следовательно,
служу; в-пятых… но как могу я объяснить в подробности все манеры, которыми я
служу?
В деревне своей князь жил в полном смысле
барином, имел четырех детей, из которых
два сына
служили в кавалергардах, а у старшей дочери, с самой ее колыбели, были и немки, и француженки, и англичанки, стоившие, вероятно, тысяч.
Небольшой камень этот, возвышающийся над водой ровною и круглою площадью фута в
два в диаметре,
служил теперь помещением для пяти человек, из коих четверо: Порохонцев, Пизонский, лекарь и Ахилла, размещались по краям, усевшись друг к другу спинами, а Комарь стоял между ними в узеньком четыреугольнике, образуемом их спинами, и мыл голову своего
господина, остальные беседовали.
Нельзя
служить вместе этим
двум господам, надо выбрать того или другого.
— Семьдесят
два года беспорочно
служил, — везде дела честно вёл… это у
господа записано! Он, батюшка, превыше царей справедливостью…
Правда, правда, тысячу раз правда твоя,
господин мусье! Ну, что было бы из меня, если бы я продолжал военную службу? Мучился бы, изнемогал, а все бы не дошел выше
господина капрала. Теперь же — даже губернатором могу быть! Состояние у меня отличное, могу найти двух-трех с большими познаниями людей, буду им платить щедро и
служил бы отлично. Подите же вы с теперешнею молодежью! И слышать не хотят. Все бы им самим
служить, не как предки наши… Портится свет!
Руфин.
Господин,
служить вам готов!.. (С несколько забегавшими из стороны в сторону глазами.) Вот счета еще! Я заехал в
два магазина! Мне их там подали!.. (Подает Бургмейеру
два счета.)
В описываемое утро шел он позади своего
барина и рассказывал ему длинную историю о том, как какие-то
два гимназиста в белых картузах ехали с ружьями мимо сада и умоляли его, Карпушку, пустить их в сад поохотиться, как прельщали его эти
два гимназиста полтинником, и как он, очень хорошо зная, кому
служит, с негодованием отверг полтинник и спустил на гимназистов Каштана и Серка.
Сегодня утром она мне назначила быть в восемь часов. Мы отправились не одни, а с каким-то
господином. Он
служит чем-то в полиции. Надо было даже взять
двух городовых. Это меня очень удивило. Мы поехали сперва на Сенную, в какой-то дом. Мы вошли точно в подземелье. У двери в углу шевелилась какая-то масса. Лизавета Петровна сказала мне по-французски...