В сумраке души, в памяти, искрами вспыхивали разные слова, кружились, как пчелы, одни исчезали, другие соединялись живою цепью,
слагали песню — Симе было жутко и приятно, тихая радость ласкала сердце.
Неточные совпадения
Кряхтят, переминаются,
Молчат!
— О ком
слагаетеВы сказки балагурные,
И
песни непристойные,
И всякую хулу?..
Зачем она всегда певала
Те
песни, кои он
слагал,
Когда он беден был и мал,
Когда молва его не знала...
Шумнее и шумнее раздавались по улицам
песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю. Часто между колядками слышалась какая-нибудь веселая
песня, которую тут же успел
сложить кто-нибудь из молодых козаков. То вдруг один из толпы вместо колядки отпускал щедровку [Щедровки — песенки, распевавшиеся молодежью в канун Нового года.] и ревел во все горло...
— Вот как горе поется! Это, видишь, девица
сложила: погуляла она с весны-то, а к зиме мил любовник бросил ее, может, к другой отошел, и восплакала она от сердечной обиды… Чего сам не испытаешь — про то хорошо-верно не скажешь, а она, видишь, как хорошо составила
песню!
Сотни неразрывных нитей связывали ее сердце с древними камнями, из которых предки ее построили дома и
сложили стены города, с землей, где лежали кости ее кровных, с легендами,
песнями и надеждами людей — теряло сердце матери ближайшего ему человека и плакало: было оно подобно весам, но, взвешивая любовь к сыну и городу, не могло понять — что легче, что тяжелей.
— Да так — разбойничья, и все тут.
Сложил эту
песню разбойник Светлов, когда по Енисейским горам скрывался. Одно слово: разбойничья
песня, ее по всем приискам поют. Этот самый Светлов был силищи непомерной, вроде как медведь. Медные пятаки пальцами свертывал, подковы, как крендели, ломал. Да… А только Светлов ни единой человеческой души не загубил, разбоем одним промышлял.
И теперь еще поют по заводам
песню, которую тогда по этому случаю
сложили...
В этом случае мы не можем согласиться с г. Милюковым, который все безобразие русских сказок и
песен складывает на народность и говорит, что от нее нечего было ожидать без коренной реформы.
Да, добрый был мужик, но, видно, судьба ему судила пропадать промежду двумя шинками… А все-таки человек был веселый и все, бывало,
песни поет. Весь, бывало, пропьется, и баба сердитая дома дожидается, а он как
песню или прибаутку
сложил, так думает, что горе избыл. Так и теперь: лежит себе в телеге и поет во все горло, что даже лягушки с берега кидаются в воду...
Знал я старца еле зрячего,
Он весь век с сумой ходил
И про странника бродячего
Песню длинную
сложил.
Шел — да
песню эту
складывал,
Сам с собою речи вел.
Нет, не радость
Сложила эту
песню, а неволя,
Неволя тяжкая и труд безмерный,
Разгром войны, пожары деревень,
Житье без кровли, ночи без ночлега,
О, пойте!
— Да, теперь ты у меня остался один, один на всем белом свете; теперь он почернел для меня: «Отсветила звезда моя, отсветила приглядная, покрылась саваном, небо туманное»… Как это дальше-то поется эта
песня, которую
сложил Владимир-утопленник?
— Да, теперь ты у меня остался один, один на всем белом свете; теперь он почернел для меня. «Отсветила звезда моя, отсветила приглядная, покрылося саваном небо туманное». Как бишь дальше-то поется эта
песня, которую
сложил Владимир-утопленник?
При этом ей также не чужд был дар стихотворства: она могла очень быстро
слагать в уме своем те самые
песни, которые пела.
Про тебя нашу
песню сложили мы,
Про твово любимого опричника,
Да про смелого купца, про Калашникова...