Неточные совпадения
Мазурка раздалась. Бывало,
Когда гремел мазурки гром,
В огромной
зале всё дрожало,
Паркет трещал под каблуком,
Тряслися, дребезжали рамы;
Теперь не то: и мы, как дамы,
Скользим по лаковым доскам.
Но в городах,
по деревням
Еще мазурка сохранила
Первоначальные красы:
Припрыжки, каблуки, усы
Всё те же; их не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.
Мы не успели рассмотреть его хорошенько. Он пошел вперед, и мы за ним.
По анфиладе рассажено было менее чиновников, нежели в первый раз. Мы толпой вошли в приемную
залу.
По этим мирным галереям не раздавалось, может быть, никогда такого шума и движения. Здесь, в белых бумажных чулках,
скользили доселе, точно тени, незаметно от самих себя, японские чиновники, пробираясь иногда ползком; а теперь вот уже в другой раз раздаются такие крепкие шаги!
«Вот оно», — думал я и опускался,
скользя на руках
по поручням лестницы. Двери в
залу отворяются с шумом, играет музыка, транспарант с моим вензелем горит, дворовые мальчики, одетые турками, подают мне конфекты, потом кукольная комедия или комнатный фейерверк. Кало в поту, суетится, все сам приводит в движение и не меньше меня в восторге.
Сотни людей занимают ряды столов вдоль стен и середину огромнейшего «
зала». Любопытный
скользит по мягкому от грязи и опилок полу, мимо огромной плиты, где и жарится и варится, к подобию буфета, где на полках красуются бутылки с ерофеичем, желудочной, перцовкой, разными сладкими наливками и ромом, за полтинник бутылка, от которого разит клопами, что не мешает этому рому пополам с чаем делаться «пунштиком», любимым напитком «зеленых ног», или «болдох», как здесь зовут обратников из Сибири и беглых из тюрем.
Сквозь высокие окна
зал ровно наливался мутным светом, снаружи
по стеклам
скользил снег.
На всех балах танцами распоряжался он, подавал музыкантам знак хлопаньем в ладоши, посреди воя труб и визга скрипок кричал: «En avant deux!», или: «Grande chaine!», или «A vous, mademoiselle!», и то и дело летал, стремительно
скользя и шаркая,
по зале, весь бледный и в поту.
Она сунула ему в руки блюдечко и, подхваченная кем-то, унеслась далеко и мельком, через плечо своего кавалера, видела, как отец,
скользя по паркету, обнял даму и понесся с ней
по зале.
Лобытко,
скользя по паркету, подлетел к сиреневой барышне и понесся с нею
по зале.