Неточные совпадения
Дергалось оно потому, что следующая
буква,
по мнению генерала, должна была быть «л», т. е. Иоанна д’Арк,
по его мнению, должна была
сказать, что души будут признавать друг друга только после своего очищения от всего земного или что-нибудь подобное, и потому следующая
буква должна быть «л», художник же думал, что следующая
буква будет «в», что душа
скажет, что потом души будут узнавать друг друга
по свету, который будет исходить из эфирного тела душ.
— Яхим! Яхим! — повторил с укоризной Егор Капитоныч, — эх, состарили меня, окаянные, говорить по-русски не умеют путем. Яхим! что за Яхим? Ефим, ну это куда еще не шло,
сказать можно; для того, что настоящее, греческое имя есть Евфимий, понимаешь ты меня?.. держи свечку перед грудью… так для скорости, пожалуй, можно
сказать Ефим, но уж никак не Яхим. Яхим! — прибавил Егор Капитоныч, напирая на
букву я. — Состарили меня, злодеи. Держи свечку перед грудью!
— Однако теперь они какие деньги-то гребут! Ай-ай-ай… страшно вымолвить… Мне племянник студент летом рассказывал. Рубль за строку, говорит. Как новая строка — рубль. Например: «В комнату вошел граф» — рубль. Или просто с новой строки «да» — и рубль.
По полтиннику за
букву. Или даже еще больше.
Скажем, героя романа спрашивают: «Кто отец этого прелестного ребенка?» А он коротко отвечает с гордостью «Я» — И пожалуйте: рубль в кармане.
Нам показалось досадно, и мы навели дядю на то, чтоб он стал рассматривать альбом; а чтоб он не проглядел подписей, я указал ему имя известного русского живописца, подписанное по-французски, и
сказал Казначееву вполголоса, но так, чтоб дядя слышал: «Какой позор! русский художник рисует для русской девушки и не смеет или стыдится подписать свою фамилию русскими
буквами, да и как исковеркал бедное свое имя!» Казначеев отвечал мне в том же тоне, и дядя воспламенился гневом: начал бранить Турсукову, рисовальщиков, общество и пробормотал: «Жаль, что нет чернильницы и пера; я переправил бы их имена по-русски».
— С большим удовольствием, — отвечала пленница и, взяв перо, написала продиктованную фразу непонятными фельдмаршалу
буквами и, подавая ему бумагу,
сказала: — Вот это по-арабски, а это по-персидски.