Неточные совпадения
— Мое бессмертие уже потому необходимо, что бог не захочет сделать неправды и погасить совсем огонь раз возгоревшейся к нему любви в моем сердце. И что дороже любви? Любовь выше
бытия, любовь венец
бытия, и как же возможно, чтобы
бытие было ей неподклонно? Если я полюбил его и обрадовался любви моей — возможно ли, чтоб он погасил и меня и радость мою и обратил нас в нуль? Если есть бог, то и я бессмертен! Voilà ma profession de foi. [Вот мой
символ веры (фр.).]
Правда не на стороне метафизики понятий, не на стороне онтологии, имеющей дело с
бытием, правда на стороне духовного познания, имеющего дело с конкретной духовной жизнью и выражающего себя
символами, а не понятиями.
В
бытии нет «высокого» и «низкого», но в
символе «высоты» что-то угадывается о
бытии.
«Добро» и «зло», «нравственное» и «безнравственное», «высокое» и «низкое», «хорошее» и «плохое» не выражают реального
бытия, это лишь
символы, но
символы не произвольные и условные, а закономерные и обязательные.
Бог, как
бытие в себе, не есть «отец», не есть «сын», в нем не происходит «рождения», но что-то выраженное в этих
символах имеет абсолютное значение.
«Жизнь» может стать для нас
символом высшей ценности, высшего добра, но и сама ценность, само добро есть
символ подлинного
бытия, и само
бытие есть лишь
символ последней тайны.
Вместо
бытия онтологии у Ясперса шифры,
символы.
Символизм тут нужно понимать не идеалистически, как
символы душевного состояния человека, а реалистически, как
символы самих первореальностей
бытия.
Через
символ существование смотрит в глубину
бытия.
В искусстве творится не новое
бытие, а лишь знаки нового
бытия,
символы его.
В культуре и ее ценностях творятся лишь знаки,
символы последнего
бытия, а не само
бытие, не сама реальность.
Искусство всегда учит тому, что все преходящее есть
символ иного, непреходящего
бытия.
Даже экономическая культура есть лишь знак,
символ последней власти человека над природой, а не само
бытие этой власти, не последняя ее реальность.
Познание, искусство, мораль, государство, даже внешняя жизнь церкви не преображали реально жизни, не достигали сами по себе нового
бытия, а давали лишь
символы преображения, лишь знаки наиреальнейшего
бытия.