Неточные совпадения
— Самгин! Вот — человек! Даже — не человек, а —
храм! Молитесь благодарно
силе, создающей таких людей!
Услышав, рассердился и выбранил
храм Божий, однако задумался: догадался сразу, что болен опасно и что потому-то родительница и посылает его, пока
силы есть, поговеть и причаститься.
Собственно мистический характер зодчество теряет с веками Восстановления. Христианская вера борется с философским сомнением, готическая стрелка — с греческим фронтоном, духовная святыня — с светской красотой. Поэтому-то
храм св. Петра и имеет такое высокое значение, в его колоссальных размерах христианство рвется в жизнь, церковь становится языческая, и Бонаротти рисует на стене Сикстинской капеллы Иисуса Христа широкоплечим атлетом, Геркулесом в цвете лет и
силы.
— Егор Егорыч, значит, справедливо предсказывал, что у нас не Христос выгонит из
храма мытарей, а мытари выгонят рыбарей, что масонство на долгие годы должно умереть, и воссияет во всем своем величии откупщицкая и кабацкая
сила.
Мало-помалу глаз Максима стал привыкать к полумраку и различать другие подробности
храма: над царскими дверьми виден был спаситель в
силах, с херувимами и серафимами, а над ним шестнадцать владычных праздников.
— Полюбопытствуют, полюбопытствуют и об этом, — снова отозвался кроткий Пизонский, и вслед за тем вздохнул и добавил: — А теперь без новостей мы вот сидим как в раю; сами мы наги, а видим красу: видим лес, видим горы, видим
храмы, воды, зелень; вон там выводки утиные под бережком попискивают; вон рыбья мелкота целою стаей играет.
Сила господня!
Минин поспешил назад, на соборную площадь, приглашая Милославского идти с ним вместе; но он не слышал слов его: какая-то непреодолимая
сила влекла его ко
храму Спаса на Бору.
— Богоотступники! — воскликнул он громовым голосом. — Как дерзнули вы
силою врываться в
храм господа нашего?.. Чего хотите вы от служителя алтарей, нечестивые святотатцы?
Охватила, увлекает вас красота и величие её, но — перед вами развернулась она во всей
силе — вы теперь как бы на площади стоите, и виден вам посреди её весь создаваемый
храм во всей необъятности и красоте, но он строится тихой и тайной будничной работой, и если вы теперь же, плохо зная общий план, возьмётесь за неё — исчезнут для вас очертания
храма, рассеется видение, не укреплённое в душе, и труд покажется вам ниже ваших
сил.
Ехали орловские купцы через Ливны и через Елец, претерпевая большие затруднения, и совершенно измучились, пока достигли к угоднику. Но улучить «первый случай» у угодника оказалось невозможным. Народу собралась такая область, что и думать нечего было протолкаться в
храм, ко всенощной под «открытный день», когда, собственно, и есть «первый случай», — то есть когда от новых мощей исходит самая большая
сила.
Вот что писал Сенека своему другу: «Ты хорошо делаешь, любезный Люциний, что стараешься сам своими
силами держать себя в хорошем и добром духе. Всякий человек всегда может сам себя так настроить. Для этого не нужно подымать руки к небу и просить сторожа при
храме пустить нас поближе к богу, чтобы он нас расслышал: бог всегда близко к нам, он внутри нас. В нас живет святой дух, свидетель и страж всего хорошего и дурного. Он обходится с нами, как мы обходимся с ним. Если мы бережем его, он бережет нас».
В средоточии земли, в центре мира, — в Дельфах, — стоял великий
храм. Он был посвящен двум богам — Аполлону и Дионису. На переднем его фронтоне был изображен Аполлон со свитою муз, на заднем — Дионис среди мэнад. Служение обоим богам не было одновременным: в одну часть года прославляли Аполлона, в другую Диониса. Как же распределялся год между богом счастья и
силы, с одной стороны, богом страданья и избытка
сил, с другой?
Отворили
храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии преклонили колена и начали упрашивать
силы небесные о здоровье матушки нашей великой княгини, но знать Богу не угодно было ниспослать ей милостей Своих — тело ее почернело, как вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
«Деньги, — рассуждал, конечно, сам с собою, еще на гимназической скамейке Николай Леопольдович,
сила. За деньги я куплю себе все: уважение, славу, почет… Звон презренного металла это благовест на колокольне современного
храма золотого тельца», — повторял он с восторгом где-то слышанную им фразу.
После отпевания в церкви, в главном
храме Лавры, гроб был опущен в могилу на лаврском кладбище. Ирена Станиславовна с рыданиями бросилась было за гробом, но ее с
силой удержали и оттащили от могилы.
Проводив накануне сына за границу, удалив его от опасности, оградив от неизбежного, по ее мнению, падения и позора, словом — исполнив долг матери, княгиня поехала к обедне, дабы сосредоточиться в молитве и достигнуть забвения происшедшего и найти
силы для хладнокровного, беспристрастного осуждения виновной; но в благоговейной обстановке
храма ее не покидало воспоминание ряда безобразных картин пережитого.
В ратном деле
силу огнестрельного оружия начинали брать на помощь к
силе мышц;
храмы требовали более великолепия; князья и бояре искали в жилищах своих более удобства и безопасности от пожаров.
«Господи Боже
сил. Боже спасения нашего! Призри ныне в милостях и щедротах на смиренныя люди Твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю Твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны: се люди беззаконнии собрашася, еже погубити достояние Твое, разорити честный Иерусалим Твой, возлюбленную Твою Россию: осквернити
храмы Твои, раскопати алтари и поругатися Святыне нашей. Доколе. Господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребити имать законопреступный власть?
Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак — страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе
силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот
храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».