По темпераменту и
силе натиска стоял, пожалуй, и выше его боец легитимизма, тоже адвокат — Беррье. Он принадлежал к оппозиции, защищал свои монархические идеалы самой чистой воды, то есть возвращение Бурбонов. Но ему это прощали, потому что он умел «громить» Вторую империю, не отказываясь от своего credo.
Неточные совпадения
Она вздохнула будто свободнее — будто опять глотнула свежего воздуха, чувствуя, что подле нее воздвигается какая-то
сила, встает, в лице этого человека, крепкая, твердая гора, которая способна укрыть ее в своей тени и каменными своими боками оградить — не от бед страха, не от физических опасностей, а от первых, горячих
натисков отчаяния, от дымящейся еще язвы страсти, от горького разочарования.
Встала, приподнятая
силой, которая росла в ее груди и охмеляла голову горячим
натиском негодующих слов.
— On est trop bon la-bas! Там слишком мягкосердечны! — продолжает Мангушев, — нет спора, намерения прекрасны, но нет этой пылкости, этого
натиска, чтобы разом покончить с гидрою! А мы… что же мы можем сделать с нашими маленькими, разрозненными усилиями? Мы можем только помогать по мере наших слабых
сил… и сожалеть!
И он тогда же решил, что с таким противником надо держаться системы обороны, обессиливая и разгорячая его до тех пор, пока он не выдохнется; избегать охватов спереди и сзади, от которых трудно будет защищаться, и главное — суметь выдержать первые
натиски, в которых этот русский дикарь проявляет действительно чудовищную
силу и энергию.
Отважнейшие из них действовали строем, располагаясь кучами в толпах, где удобно было при содействии казака произвести
натиск и смятение и во время суматохи обыскать чужие карманы, сорвать часы, поясные пряжки и повыдергать серьги из ушей; а люди более степенные ходили в одиночку по дворам, жаловались на убожество, «сказывали сны и чудеса», предлагали привороты, отвороты и «старым людям секретные помочи из китового семени, вороньего сала, слоновьей спермы» и других снадобий, от коих «
сила постоянная движет».
Он мог произносить огромные речи, с обилием фактов и цифр и с искусной аргументацией, но его
сила заключалась не в проявлении пылкого темперамента, не во внешнем блеске, а в убежденности, логике, прямоте и несокрушимом
натиске доводов и внутреннего чувства.
Неудача 8 июля, при которой русские потеряли несколько тысяч человек, не послужила ни уроком, ни предостережением, и отчаянно смелая попытка снова одним
натиском выбить значительно превосходящие
силы из позиции, поставленной в лучшие условия защиты, при скорострельном оружии, повела еще к большим потерям 18 июля.
Какая же
сила была у него? Никакой, кроме неожиданности и быстрого
натиска. Для этого он упустил время. Граф Иосиф Янович ничего, повторяем, этого не думал. Он, напротив, был уверен, что ему стоит только протянуть руку, чтобы взять княжну. Он ждал даже, что она сама попросит его к себе для того, чтобы умилостивить его всевозможными жертвами.
Непостижимый ужас был в этом немом и грозном
натиске, — ужас и страшная
сила, будто весь чуждый, непонятный и злой мир безмолвно и бешено ломился в тонкие двери.