Неточные совпадения
Я отвел ему маленькую комнату, в которой поставил
кровать, деревянный стол и два табурета. Последние ему, видимо, совсем были не нужны, так как он предпочитал
сидеть на полу или чаще на
кровати, поджав
под себя ноги по-турецки. В этом виде он напоминал бурхана из буддийской кумирни. Ложась спать, он по старой привычке поверх сенного тюфяка и ватного одеяла каждый раз подстилал
под себя козью шкурку.
Галактион накинул халат и отправился в контору, где временно помещен был Харитон Артемьич. Он
сидел на
кровати с посиневшим лицом и страшно выкаченными глазами. Около него была одна Харитина. Она тоже только что успела соскочить с постели и была в одной юбке. Плечи были прикрыты шалью, из-под которой выбивалась шелковая волна чудных волос. Она была бледна и в упор посмотрела на Галактиона.
Петру Лукичу после покойного сна было гораздо лучше. Он
сидел в постели, обложенный подушками, и пил потихоньку воду с малиновым сиропом. Женни
сидела возле его
кровати; на столике горела свеча
под зеленым абажуром.
Наконец комары буквально одолели нас, и мы с матерью ушли в свою комнату без дверей и окон, а как она не представляла никакой защиты, то сели на
кровать под рединный полог, и хотя душно было
сидеть под ним, но зато спокойно.
Жилище батарейного командира, которое указал ему часовой, был небольшой 2-х этажный домик со входом с двора. В одном из окон, залепленном бумагой, светился слабый огонек свечки. Денщик
сидел на крыльце и курил трубку. Он пошел доложить батарейному командиру и ввел Володю в комнату. В комнате между двух окон,
под разбитым зеркалом, стоял стол, заваленный казенными бумагами, несколько стульев и железная
кровать с чистой постелью и маленьким ковриком около нее.
— Стипендию учредить! — заревел он с яростью. — Таковский чтоб учредил! Небось сам рад сорвать со всякого встречного… Штанишек нет, а туда же, в стипендию какую-то лезет! Ах ты лоскутник, лоскутник! Вот тебе и покорил нежное сердце! А где ж она, родительница-то? али спряталась? Не я буду, если не
сидит где-нибудь там, за ширмами, али
под кровать со страха залезла…
В рыбачьей хижине
сидит у огня Жанна, жена рыбака, и чинит старый парус. На дворе свистит и воет ветер и, плескаясь и разбиваясь о берег, гудят волны… На дворе темно и холодно, на море буря, но в рыбачьей хижине тепло и уютно. Земляной пол чисто выметен; в печи не потух еще огонь; на полке блестит посуда. На
кровати с опущенным белым пологом спят пятеро детей
под завывание бурного моря. Муж-рыбак с утра вышел на своей лодке в море и не возвращался еще. Слышит рыбачка гул волн и рев ветра. Жутко Жанне.
— Да, кто вы таковы? — подхватил муж. — А я-то, душенька, думаю, что это васька у нас
под кроватью сидит и чихает. А это он. Ах ты, потаскун, потаскун!.. Кто вы такой? Говорите же!
— Я вот васьки-кота все не отыщу. Не встречались ли вы с ним, когда
под кроватью сидели?
А сам, как был, так и остался
под кроватью ничком. Долго лежал; потом выполз. Смотрю: бледный совсем человек, словно простыня. Привстал, сел подле меня на окно, этак минут с десять
сидел.
Шампунь
сидит у себя на полу среди комнаты и дрожащими руками укладывает в чемодан белье, флаконы из-под духов, молитвенники, помочи, галстуки… Вся его приличная фигура, чемодан,
кровать и стол так и дышат изяществом и женственностью. Из его больших голубых глаз капают в чемодан крупные слезы.
Было Благовещение. Андрей Иванович лежал на
кровати, смотрел в потолок и думал о Ляхове. За перегородкою пьяные ломовые извозчики ругались и пели песни. Александра Михайловна
сидела под окном у стола; перед нею лежала распущенная пачка коричневых бланков, края их были смазаны клеем. Александра Михайловна брала четырехгранную деревяшку, быстро сгибала и оклеивала на ней бланк и бросала готовую пачку в корзину; по другую сторону стола
сидела Зина и тоже клеила.
Александра Михайловна воротилась домой поздно, пьяная и печальная. В комнате было еще душнее, пьяный тряпичник спал, раскинувшись на
кровати; его жидкая бороденка уморительно торчала кверху, на лице было смешение добродушия и тупого зверства; жена его, как тень,
сидела на табурете, растрепанная, почти голая и страшная; левый глаз не был виден
под огромным, раздувшимся синяком, а правый горел, как уголь. По крыше барабанил крупный дождь.
Путохин
сидит в своей комнате на
кровати, на которой давно уже нет ни одеяла, ни подушек, и, запустив руки в волоса, тупо глядит себе
под ноги. Он оборван, нечесан, болен.
Елена Павловна
сидела под балдахином из китайской материи, с огромным японским веером, развернутым
под углом на широком диване, вроде
кровати, где в изголовье валялось множество подушечек и подушек, шитых золотом, шелком, канаусовых и атласных, расписанных цветами, по моде последних трех-четырех зим.
— Меня-то, чай, за кого ни на есть дворового выдадут… Михайло, выездной, стал что-то уж очень масляно на меня поглядывать… Княгинин любимец… Поклонится ведьме, как раз велят
под венец идти, а дочке князя-красавца, богача приспосабливает… У, кровопийцы… — злобно шептала она во время бессонных ночей,
сидя на своей убогой
кровати.
Но все же я понял из его молчания, что мне надо ложиться в постель; и я сделал это, медленно и по порядку раздевшись
под его невидимым в темноте, но угадываемым взглядом, —
сидел я на своей
кровати, сильно скрипевшей при моих движениях, что меня почему-то очень смущало.