Неточные совпадения
…Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее
секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по
лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться.
Самгин слушал и, следя за
лицом рассказчика, не верил ему. Рассказ напоминал что-то читанное, одну из историй, которые сочинялись мелкими писателями семидесятых годов. Почему-то было приятно узнать, что этот модно одетый человек — сын содержателя дома терпимости и что его
секли.
Райский смотрел, как стоял директор, как говорил, какие злые и холодные у него были глаза, разбирал, отчего ему стало холодно, когда директор тронул его за ухо, представил себе, как поведут его
сечь, как у Севастьянова от испуга вдруг побелеет нос, и он весь будто похудеет немного, как Боровиков задрожит, запрыгает и захихикает от волнения, как добрый Масляников, с плачущим
лицом, бросится обнимать его и прощаться с ним, точно с осужденным на казнь.
Хотя Нехлюдов хорошо знал и много paз и за обедом видал старого Корчагина, нынче как-то особенно неприятно поразило его это красное
лицо с чувственными смакующими губами над заложенной за жилет салфеткой и жирная шея, главное — вся эта упитанная генеральская фигура. Нехлюдов невольно вспомнил то, что знал о жестокости этого человека, который, Бог знает для чего, — так как он был богат и знатен, и ему не нужно было выслуживаться, —
сек и даже вешал людей, когда был начальником края.
Они били,
секли, пинали ее ногами, не зная сами за что, обратили все тело ее в синяки; наконец дошли и до высшей утонченности: в холод, в мороз запирали ее на всю ночь в отхожее место, и за то, что она не просилась ночью (как будто пятилетний ребенок, спящий своим ангельским крепким сном, еще может в эти лета научиться проситься), — за это обмазывали ей все
лицо ее калом и заставляли ее есть этот кал, и это мать, мать заставляла!
Оказывается, на конюшне
секут «шалунишку» буфетчика, человека с большими бакенбардами, недавно еще в долгополом сюртуке прислуживавшего за столом…
Лицо у Мардария Аполлоновича доброе. «Самое лютое негодование не устояло бы против его ясного и кроткого взора…» А на выезде из деревни рассказчик встречает и самого «шалунишку»: он идет по улице, лущит семечки и на вопрос, за что его наказали, отвечает просто...
Предо мною стояло круглое, безволосое, ребячье
лицо барина, я помнил, как он, подобно щенку, тихонько и жалобно взвизгивал, отирая желтую лысину маленькими ручками, мне было нестерпимо стыдно, я ненавидел братьев, но — всё это сразу забылось, когда я разглядел плетеное
лицо извозчика: оно дрожало так же пугающе противно, как
лицо деда, когда он
сек меня.
Голова его мокла от дождя; поднимался ветер; изморозь
секла и колола
лицо.
Профессор, входивший в класс и участвовавший когда-то сам в подобных боях, в одну минуту, по разгоревшимся
лицам своих слушателей, узнавал, что бой был недурен, и в то время, когда он
сек розгами по пальцам риторику, в другом классе другой профессор отделывал деревянными лопатками по рукам философию.
Одним словом сказать, что погода, на ее несчастие, пошла самая скверная: дождиком прямо в
лицо сечет; оно хоть, положим, кибитка-то крытая и рогожей я ее закрыл, да куда тут!
— Что? куда ты? сбились, что ли? — спрашивал я; но ямщик не отвечал мне, а, отвернув
лицо в сторону от ветра, который
сек ему глаза, отошел от саней.
На одной огромный казак с свирепо ухмыляющеюся рожею
сек нагайкою маленького, испуганно вопящего японца; на другой картинке живописалось, «как русский матрос разбил японцу нос», — по плачущему
лицу японца текла кровь, зубы дождем сыпались в синие волны.
Если Минкина замечала, что он говорил с мужиками или намеревался поиграть с крестьянским мальчиком, она
секла его непременно, но если он бил по
лицу ногой девушку, его обувавшую, она смеялась от чистого сердца.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтоб озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтоб угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же
лицо, которое ему привычно было, когда его водили
сечь.