Неточные совпадения
Вот в какое лоно патриархальной
тишины попал юноша Райский. У сироты вдруг как будто явилось семейство, мать и
сестры, в Тите Никоныче — идеал доброго дяди.
— Бабушка! — с радостью воскликнул Райский. — Боже мой! она зовет меня: еду, еду! Ведь там
тишина, здоровый воздух, здоровая пища, ласки доброй, нежной, умной женщины; и еще две
сестры, два новых, неизвестных мне и в то же время близких лица… «барышни в провинции! Немного страшно: может быть, уроды!» — успел он подумать, поморщась… — Однако еду: это судьба посылает меня… А если там скука?
А с другой стороны, Надежда Васильевна все-таки любила мать и
сестру. Может быть, если бы они не были богаты, не существовало бы и этой розни, а в доме царствовали тот мир и
тишина, какие ютятся под самыми маленькими кровлями и весело выглядывают из крошечных окошечек. Приятным исключением и нравственной поддержкой для Надежды Васильевны теперь было только общество Павлы Ивановны, которая частенько появлялась в бахаревском доме и подолгу разговаривала с Надеждой Васильевной о разных разностях.
— Ах, это, верно, Авдотьюшка; да, у
сестры прекрасная комната;
сестра моя — это не из барышей отдает, она недавно овдовела, так только чтобы не в пустой квартире жить. Вам будет прекрасно: там
тишина невозмутимая. Скучно, может быть?
С этого дня три в черном шелестом своих платьев будили
тишину темных комнат, тихо ходили, еле слышно касаясь друг друга, говорили ласковыми словами. Мелькнет узкая рука, в озарении любви и душистого тепла колыхнется что-то нежное: шепот ли, слившийся с шелестом платья, или заглушенная слеза: мать —
сестра — невеста.
Володя заплакал так горько, что
сестры не выдержали и тоже тихо заплакали. Наступила
тишина.
— До завтра! — прошептала она и осторожно, точно боясь нарушить ночную
тишину, обняла меня. — Мы не имеем тайн друг от друга, я должна сейчас рассказать все маме и
сестре… Это так страшно! Мама ничего, мама любит вас, но Лида!
Для игры собирались у Прокопия Васильевича, так как во всей обширной квартире жили только они вдвоем с
сестрой — существовал еще большой белый кот, но он всегда спал на кресле, — а в комнатах царила необходимая для занятий
тишина.
Дома застал он
тишину.
Сестра Варвара лежала за перегородкой и слегка стонала от головной боли. Мать с удивленным, виноватым лицом сидела около нее на сундуке и починяла брюки Архипки. Евграф Иваныч ходил от окна к окну и хмурился на погоду. По его походке, по кашлю и даже по затылку видно было, что он чувствовал себя виноватым.
И мы в редакции решили так, что я уеду недель на шесть в Нижний и там, живя у
сестры в полной
тишине и свободный от всяких тревог, напишу целую часть того романа, который должен был появляться с января 1865 года. Роман этот я задумывал еще раньше. Его идея навеяна была тогдашним общественным движением, и я его назвал"Земские силы".