Неточные совпадения
Веришь ли: я сейчас погрозил
сестре чуть ли не кулаком за то только, что она
обернулась в последний раз взглянуть на меня.
Минута для меня роковая. Во что бы ни стало надо было решиться! Неужели я не способен решиться? Что трудного в том, чтоб порвать, если к тому же и сами не хотят меня? Мать и
сестра? Но их-то я ни в каком случае не оставлю — как бы ни
обернулось дело.
Но Татьяна Павловна хмурилась; она даже не
обернулась на его слова и продолжала развязывать кулек и на поданные тарелки раскладывать гостинцы. Мать тоже сидела в совершенном недоумении, конечно понимая и предчувствуя, что у нас выходит неладно.
Сестра еще раз меня тронула за локоть.
Я опять в первый раз услыхал, что я — «воспитанный молодой человек», притом «из губернии», и это для меня была приятная новость. В это время послышалось звяканье бубенчиков. По мосту и затем мимо нас проехала небольшая тележка, запряженная круглой лошадкой; в тележке сидели обе
сестры Линдгорст, а на козлах, рядом с долговязым кучером, — их маленький брат. Младшая
обернулась в нашу сторону и приветливо раскланялась. Старшая опять надменно кивнула головой…
— Твои
сестры все смеются, — бормотал он,
обернувшись к Рутилову, — печенку смехом просверлят.
Да и мальчишка ли? Или, может быть, их два: брат и
сестра. И не разобрать, кто где. Или даже, может быть, он умеет переворачиваться из мальчишки в девчонку. Недаром он всегда такой чистенький, — переворачиваясь, в разных волшебных водицах всполаскивается, — иначе ведь нельзя, не
обернешься. И духами так всегда от него пахнет.
— Как бы то ни было, приходится проститься с мыслями о счастье, — сказал он, глядя на улицу. — Его нет. Его не было никогда у меня и, должно быть, его не бывает вовсе. Впрочем, раз в жизни я был счастлив, когда сидел ночью под твоим зонтиком. Помнишь, как-то у
сестры Нины ты забыла свой зонтик? — спросил он,
обернувшись к жене. — Я тогда был влюблен в тебя и, помню, всю ночь просидел под этим зонтиком и испытывал блаженное состояние.
Девушка быстро
обернулась к нему. Но Гаврик, видимо, чувствуя себя в этой сумятице единственным солидным и здравомыслящим человеком, дёрнул
сестру за руку и сказал...
Приехав в Москву, я не застал его: он с Марьею Виссарионовною и с маленькими
сестрами уехал в деревню, а Лидия с мужем жила в Сокольниках; я тотчас же к ним отправился. Они нанимали маленький флигель; в первой же после передней комнате я увидел Лидию Николаевну, она стояла, задумавшись, у окна и при моем приходе
обернулась и вскрикнула. Я хотел взять у ней ручку, чтобы поцеловать; она мне подала обе; ей хотелось говорить, но у ней захватывало дыхание; я тоже был неспокоен.
Тина насмешливо присела и показала зеркалу язык. Потом она
обернулась к другой
сестре, Татьяне Аркадьевне, около которой возилась на полу модистка, подметывая на живую нитку низ голубой юбки, и затараторила...
Девочка живо
обернулась и увидела больную Леночку на руках няни, поддерживаемую Павликом. Личико больной было худо и бледно, до неузнаваемости, худенькие ручонки висели, как плети. Огромные глаза живо устремились вслед за
сестрой.
Владимир быстро
обернулся к
сестре.
— Как лучше? —
обернулась к ней
сестра.
— Как ты меня находишь? — быстро
обернулась она к своей старшей
сестре, вошедшей в эту минуту, чтобы сопровождать ее в бальную залу.