Неточные совпадения
Слово талант, под которым они разумели прирожденную, почти физическую способность, независимую от ума и
сердца, и которым они хотели назвать всё, что переживаемо было
художником, особенно часто встречалось в их разговоре, так как оно им было необходимо, для того чтобы называть то, о чем они не имели никакого понятия, но хотели говорить.
Мы сомневаемся, что
художник сам видел когда-нибудь отца, у которого ушла дочь. Художественная правда не позволила бы заглушить себя гражданской тенденции и заставила бы его, кроме ослиных ушей, увидать и отцовское
сердце.
И все мы скажем: «Да ведь это всё мы сами видели и знали, но мы и предположить не могли, что это так ужасно!» В этого грядущего
художника я верю всем
сердцем.
Но все-таки это был успех испуга, действительным же любимцем,
художником по
сердцу буржуа и всефранцузскою знаменитостью Зола сделался лишь с появлением"Нана"61.
И я вот, по моей кочующей жизни в России и за границей, много был знаком с разного рода писателями и
художниками, начиная с какого-нибудь провинциального актера до Гете, которому имел честь представляться в качестве русского путешественника, и, признаюсь, в каждом из них замечал что-то особенное, не похожее на нас, грешных, ну, и, кроме того, не говоря об уме (дурака писателя и артиста я не могу даже себе представить), но, кроме ума, у большей части из них прекрасное и благородное
сердце.
«Даже этот мальчишка не знает, что я сочинитель», — подумал Калинович и уехал из театра. Возвратившись домой и улегшись в постель, он до самого почти рассвета твердил себе мысленно: «Служить, решительно служить», между тем как приговор Зыкова, что в нем нет
художника, продолжал обливать страшным, мучительным ядом его
сердце.
Богатства неслыханные, красота неувядаемая, женихи изящные, богатые, знатные, все князья и генеральские дети, сохранившие для нее свои
сердца в девственной чистоте и умирающие у ног ее от беспредельной любви, и наконец он — он, идеал красоты, совмещающий в себе всевозможные совершенства, страстный и любящий,
художник, поэт, генеральский сын — все вместе или поочередно, все это начинало ей представляться не только во сне, но даже почти и наяву.
— Эх, Илья Макарыч! А еще вы
художник, и „свободный
художник“! А молодость, а красота, а коса золотая,
сердце горячее, душа смелая! Мало вам адвокатов?
В его беседе не было ни энергической порывчивости Доры, ни верхолетной суетливости Ильи Макаровича, и слова Долинского ближе ложились к
сердцу тихой Анны Михайловны, чем слова сестры и
художника.
Прямо на стене, в виду его и тех, кто предстанет к нему на суде, он утвердил лучшим
художником написанную икону Христа с благословляющей десницей и евангелием, на разогнутой странице которого читалось: «Научитеся от меня, яко кроток есмь и смирен
сердцем, и обрящете покой».
— Глаз
художника и
сердце бульдога! — сказал Галуэй. Капитан шумно откашлялся.
Ольга, по своему развитию, представляет высший идеал, какой только может теперь русский
художник вызвать из теперешней русской жизни, оттого она необыкновенной ясностью и простотой своей логики и изумительной гармонией своего
сердца и воли поражает нас до того, что мы готовы усомниться в ее даже поэтической правде и сказать: «Таких девушек не бывает».
Сердце стало сильнее колотиться у бедного
художника.
Ольга Ивановна укладывалась весело, и даже щеки у нее разгорелись от удовольствия. Неужели это правда, — спрашивала она себя, — что скоро она будет писать в гостиной, а спать в спальне и обедать со скатертью? У нее отлегло от
сердца, и она уже не сердилась на
художника.
— Ольга, я об одном прошу вас, — сказал
художник умоляюще и приложив руку к
сердцу, — об одном: не мучьте меня! Больше мне от вас ничего не нужно!
Я нравился Жене как
художник, я победил ее
сердце своим талантом, и мне страстно хотелось писать только для нее, и я мечтал о ней, как о своей маленькой королеве, которая вместе со мною будет владеть этими деревьями, полями, туманом, зарею, этою природой, чудесной, очаровательной, но среди которой я до сих пор чувствовал себя безнадежно одиноким и ненужным.
Каролина поднялась. Под ней действительно была палитра со свежеразведенными красками…О, боги! Зачем я не
художник? Будь я
художником, я дал бы Португалии великую картину! Зинзага махнул рукой и выскочил из 148 номера, радуясь, что он не
художник, и скорбя всем
сердцем, что он романист, которому не удалось пообедать у
художника.
«Гармония — вот жизнь; постижение прекрасного душою и
сердцем — вот что лучше всего на свете!» — повторял я его последние слова, с которыми он вышел из моей комнаты, — и с этим заснул, и спал, видя себя во сне чуть не Апеллесом или Праксителем, перед которым все девы и юные жены стыдливо снимали покрывала, обнажая красы своего тела; они были обвиты плющом и гирляндами свежих цветов и держали кто на голове, кто на упругих плечах храмовые амфоры, чтобы под тяжестью их отчетливее обозначалися линии стройного стана — и все это затем, чтобы я, величайший
художник, увенчанный миртом и розой, лучше бы мог передать полотну их чаровничью прелесть.
В это время с крыльца черной избы открылся перед
художником вид места, на котором предполагалось строить храм Успения. И он задумался, улетев туда мыслью и
сердцем.
Особенно старалась она завлечь в Гельмет путешественников,
художников, ученых, чтобы уронить в
сердца их семена благорасположения к себе и выманить от них занимательные новости о тех странах, которые они проезжали.
— Оба сюда, дети мои, сюда, к
сердцу моему, — сказал
художник со слезами на глазах, прочитав письмо, и прижал их обоих к груди своей.
Здесь
художник глубоко вздохнул, и слезы выступили на глазах его. Антон пожал ему руку, по сочувствию одной и той же любви к прекрасному, хотя и в разных видах, и спешил облегчить
сердце его горячими утешениями, в которых
художник так нуждался.
Вы знаете по истории, что казнь врача привела в ужас всех иностранцев, живших тогда в Москве, что Аристотель бежал было в свою землю, что «князь великий пойма его и, ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазарем святым», что
художник исполнил обет свой — докончил храм Успения пресвятой богородицы. Но что после сделалось с ним, с сыном его, куда след их девался — нигде не отыщете. Напрасно
сердце ваше спрашивает, где лежит прах их… Бог весть!
— К тебе, Зенон, к тебе, мой
художник, влечет меня
сердце и страшная сила рокочущей крови… Для чего ты встаешь? Куда ты отходишь? Дай мне любви, дай мне лобзаний, забвенья и счастья, или я потеряю, рассудок.