Неточные совпадения
— Я больше тебя знаю свет, — сказала она. — Я знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти
женщины остаются в презрении и не мешают
семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между
семьей и этим. Я этого не понимаю, но это так.
Любовь к
женщине он не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе
семью, а потом уже ту
женщину, которая даст ему
семью. Его понятия о женитьбе поэтому не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом жизни, от которогo зависело всё ее счастье. И теперь от этого нужно было отказаться!
Они возобновили разговор, шедший за обедом: о свободе и занятиях
женщин. Левин был согласен с мнением Дарьи Александровны, что девушка, не вышедшая замуж, найдет себе дело женское в
семье. Он подтверждал это тем, что ни одна
семья не может обойтись без помощницы, что в каждой, бедной и богатой
семье есть и должны быть няньки, наемные или родные.
Я видела только его и то, что
семья расстроена; мне его жалко было, но, поговорив с тобой, я, как
женщина, вижу другое; я вижу твои страдания, и мне, не могу тебе сказать, как жаль тебя!
И снова, преданный безделью,
Томясь душевной пустотой,
Уселся он — с похвальной целью
Себе присвоить ум чужой;
Отрядом книг уставил полку,
Читал, читал, а всё без толку:
Там скука, там обман иль бред;
В том совести, в том смысла нет;
На всех различные вериги;
И устарела старина,
И старым бредит новизна.
Как
женщин, он оставил книги,
И полку, с пыльной их
семьей,
Задернул траурной тафтой.
— Я хочу понять: что же такое современная
женщина,
женщина Ибсена, которая уходит от любви, от
семьи? Чувствует ли она необходимость и силу снова завоевать себе былое значение матери человечества, возбудителя культуры? Новой культуры?
— Я ее лечу. Мне кажется, я ее — знаю. Да. Лечу. Вот — написал работу: «Социальные причины истерии у
женщин». Показывал Форелю, хвалит, предлагает издать, рукопись переведена одним товарищем на немецкий. А мне издавать — не хочется. Ну, издам,
семь или семьдесят человек прочитают, а — дальше что? Лечить тоже не хочется.
Стоя в буфете у окна, он смотрел на перрон, из-за косяка. Дуняшу не видно было в толпе, окружавшей ее. Самгин машинально сосчитал провожатых: тридцать
семь человек мужчин и
женщин. Марина — заметнее всех.
Он сосчитал огни свеч: двадцать
семь. Четверо мужчин — лысые,
семь человек седых. Кажется, большинство их, так же как и
женщин, все люди зрелого возраста. Все — молчали, даже не перешептывались. Он не заметил, откуда появился и встал около помоста Захарий; как все, в рубахе до щиколоток, босой, он один из всех мужчин держал в руке толстую свечу; к другому углу помоста легко подбежала маленькая, — точно подросток, — коротковолосая, полуседая
женщина, тоже с толстой свечой в руке.
— Для
семьи созданы они прежде всего. Не ангелы, пусть так — но не звери! Я не волчица, а
женщина!
«Люби открыто, не крадь доверия, наслаждайся счастьем и плати жертвами, не играй уважением людей, любовью
семьи, не лги позорно и не унижай собой
женщины! — думал он. — Да, взглянуть на нее, чтоб она в этом взгляде прочла себе приговор и казнь — и уехать навсегда!»
— Жизнь кончена! — шептала она с отчаянием и видела впереди одну голую степь, без привязанностей, без
семьи, без всего того, из чего соткана жизнь
женщины.
— За что содрал? Он обещал обедать отдельно, с афинскими
женщинами, а вместо
женщин подал рябого, и, кроме того, я не доел и промерз на морозе непременно на восемнадцать рублей.
Семь рублей за ним оставалось — вот тебе ровно и двадцать пять.
В пользу женитьбы вообще было, во-первых, то, что женитьба, кроме приятностей домашнего очага, устраняя неправильность половой жизни, давала возможность нравственной жизни; во-вторых, и главное, то, что Нехлюдов надеялся, что
семья, дети дадут смысл его теперь бессодержательной жизни. Это было за женитьбу вообще. Против же женитьбы вообще было, во-первых, общий всем немолодым холостякам страх за лишение свободы и, во-вторых, бессознательный страх перед таинственным существом
женщины.
Он нахмурился и, желая переменить разговор, начал говорить о Шустовой, содержавшейся в крепости и выпущенной по ее ходатайству. Он поблагодарил за ходатайство перед мужем и хотел сказать о том, как ужасно думать, что
женщина эта и вся
семья ее страдали только потому, что никто не напомнил о них, но она не дала ему договорить и сама выразила свое негодование.
Почему в
семье, где только и может жить
женщина, с самого рождения она поставлена в неволю?
Куры и тропа привели нас к фанзе старика удэгейца Люрла.
Семья его состояла из пяти мужчин и четырех
женщин.
На Сяо-Кеме, в полутора километрах от моря, жил старообрядец Иван Бортников с
семьей. Надо было видеть, какой испуг произвело на них наше появление! Схватив детей,
женщины убежали в избу и заперлись на засовы. Когда мы проходили мимо, они испуганно выглядывали в окна и тотчас прятались, как только встречались с кем-нибудь глазами. Пройдя еще с полкилометра, мы стали биваком на берегу реки, в старой липовой роще.
Несколько лет назад около пруда поселилась
семья удэгейцев, состоящая из трех мужчин, трех
женщин и семерых детей.
Многие
семьи он разорил совершенно,
женщин насиловал, детей отбирал и продавал за долги.
Семья старовера состояла из его жены и 2 маленьких ребятишек.
Женщина была одета в белую кофточку и пестрый сарафан, стянутый выше талии и поддерживаемый на плечах узкими проймами, располагавшимися на спине крестообразно. На голове у нее был надет платок, завязанный как кокошник. Когда мы вошли, она поклонилась в пояс низко, по-старинному.
Стрелки шли лениво и часто отдыхали. Незадолго до сумерек мы добрались до участка, носящего странное название Паровози. Откуда произошло это название, так я и не мог добиться. Здесь жил старшина удэгейцев Сарл Кимунка со своей
семьей, состоящей из 7 мужчин и 4
женщин. В 1901 году он с сотрудником Переселенческого управления Михайловым ходил вверх по Иману до Сихотэ-Алиня. В награду за это ему был отведен хуторской участок.
С своей стороны, и
женщина, встречающая, выходя из-под венца, готовую
семью, детей, находится в неловком положении; ей нечего с ними делать, она должна натянуть чувства, которых не может иметь, она должна уверить себя и других, что чужие дети ей так же милы, как свои.
В праздничные дни, когда мужское большинство уходило от
семей развлекаться по трактирам и пивным, мальчики-ученики играли в огромном дворе, — а дома оставались
женщины, молодежь собиралась то в одной квартире, то в другой, пили чай, грызли орехи, дешевые пряники, а то подсолнухи.
Разъезжая по уезду, Устенька познакомилась в раскольничьих
семьях с совершенно новым для нее типом
женщины, — это были так называемые чернички.
Устенька в отчаянии уходила в комнату мисс Дудль, чтоб отвести душу. Она только теперь в полную меру оценила эту простую, но твердую
женщину, которая в каждый данный момент знала, как она должна поступить. Мисс Дудль совсем сжилась с
семьей Стабровских и рассчитывала, что, в случае смерти старика, перейдет к Диде, у которой могли быть свои дети. Но получилось другое: деревянную англичанку без всякой причины возненавидел пан Казимир, а Дидя, по своей привычке, и не думала ее защищать.
При мне, например, в Александровске всякий раз во время обедни переднюю половину церкви занимали чиновники и их
семьи; затем следовал пестрый ряд солдаток, надзирательских жен и
женщин свободного состояния с детьми, затем надзиратели и солдаты, и уже позади всех у стены поселенцы, одетые в городское платье, и каторжные писаря.
Жителей 90, причем мужчины относятся к
женщинам, как 2 к 1; законных
семей — 3, а свободных — 20, и детей до пятилетнего возраста только 9.
Если
женщины из таких
семей промышляют проституцией, то сожители их обыкновенно поощряют это занятие.
И без всяких статей и приказов, а по необходимости, потому что это полезно для колонии, вне тюрьмы, в собственных домах и на вольных квартирах, живут все без исключения ссыльнокаторжные
женщины, многие испытуемые и даже бессрочные, если у них есть
семьи или если они хорошие мастера, землемеры, каюры и т. п.
Законных
семей в нем 121, свободных 14, и между законными женами значительно преобладают
женщины свободного состояния, которых здесь 103; дети составляют треть всего населения.
[Незаконнорожденные первой группы — это дети каторжных
женщин, рожденные большею частью после суда в тюрьмах; в
семьях же, добровольно пришедших за супругами и родителями, незаконнорожденных нет вовсе.]
Еще южнее, по линии проектированного почтового тракта, есть селение Вальзы, основанное в 1889 г. Тут 40 мужчин и ни одной
женщины. За неделю до моего приезда, из Рыковского были посланы три
семьи еще южнее, для основания селения Лонгари, на одном из притоков реки Пороная. Эти два селения, в которых жизнь едва только начинается, я оставлю на долю того автора, который будет иметь возможность проехать к ним по хорошей дороге и видеть их близко.
В сравнении с Александровским округом в большинстве селений Тымовского, как увидит читатель, очень много совладельцев или половинщиков, мало
женщин и очень мало законных
семей.
Когда усковцы со своими
семьями собрались около надзирательской, где мы пили чай, и когда
женщины и дети, как более любопытные, вышли вперед, то толпа стала походить на цыганский табор.
Этот недостаток
женщин и
семей в селениях Тымовского округа, часто поразительный, не соответствующий общему числу
женщин и
семей на Сахалине, объясняется не какими-либо местными или экономическими условиями, а тем, что все вновь прибывающие партии сортируются в Александровске и местные чиновники, по пословице «своя рубашка ближе к телу», задерживают большинство
женщин для своего округа, и притом «лучшеньких себе, а что похуже, то нам», как говорили тымовские чиновники.
Каторжная
женщина получает арестантский пай, который она съедает вместе с сожителем; иногда этот бабий пай служит единственным источником пропитания
семьи.
Как по наружному виду, так и по количеству
семей и
женщин, по возрастному составу жителей и вообще по всем относящимся к нему цифрам, это одно из немногих селений на Сахалине, которое серьезно можно назвать селением, а не случайным сбродом людей.
На нем было
семь мужчин и три
женщины.
Чулок вязать!..» Слова эти глупо-справедливы, и они-то могут служить довольно категорическим ответом на то, почему у нас
женщина в
семье находится в таком рабском положении и почему самодурство тяготеет над ней с особенной силою.
Из этих коротких и простых соображений не трудно понять, почему тяжесть самодурных отношений в этом «темном царстве» обрушивается всего более на
женщин. Мы обещали в прошедшей статье обратить внимание на рабское положение
женщины в русской
семье, как оно является в комедиях Островского. Мы, кажется, достаточно указали на него в настоящей статье; остается нам сказать несколько слов о его причинах и указать при этом на одну комедию, о которой до сих пор мы не говорили ни слова, — на «Бедную невесту».
— Зачем ее трогать с места? — объяснял Артем. — У меня жена
женщина сырая, в воду ее не пошлешь… Пусть за меня остается в
семье, все же родителю нашему подмога.
Домашняя наша
семья состоит из Матрены Михеевны Мешалкиной, туринской мещанки, доброй
женщины, которая славно, то есть опрятно и вкусно, нас кормит, из Варвары Самсоновны Барановой, здешней жительницы, исполняющей добросовестно и усердно должность фрейлины при нашей Аннушке, и из Афанасия, молодого парня, который нам помогает и смотрит за лошадью и двумя коровами.
— Да это закон, а вы-то, вы-то сами что предоставили
женщине? Чтό у вас
женщина в
семье? Мать, стряпуха, нянька ваших плаксивых ребят, и только.
Строгая английская
семья с чинными, благовоспитанными
женщинами имела на Райнера свое влияние.
— В
семье каждая
женщина должна…
— Это значит оправдывать рабство
женщины в
семье.
Няне, Марине Абрамовне, пятьдесят лет. Она московская солдатка, давно близкая слуга
семьи Бахаревых, с которою не разлучается уже более двадцати лет. О ней говорят, что она с душком, но
женщина умная и честная.
Благодарила его за почтение к ней, говорила об обязанностях человека к Богу, к обществу, к
семье и к
женщине.
Майорша Мечникова, смелая, красивая и не столько страстная, сколько чувственная
женщина, имела лет около двадцати
семи или восьми.