Неточные совпадения
Когда ее немного отпустило, она покрыла кровать одеялом, расстегнула кнопки кофточки, крючки лифа и непослушные крючки низкого мягкого корсета, который
сдавливал ее живот. Затем она с наслаждением легла на спину, опустив
голову глубоко в подушки и спокойно протянув усталые ноги.
У г-на Кругликова что-то вдруг
сдавило горло. Он опустил
голову, скрывая от нас лицо, и в комнате водворилось молчание. Даже Копыленков только глядел на писаря широко открытыми, как будто удивленными глазами, не смея нарушить тишину, наполненную тяжким сознанием глубокого человеческого унижения…
Глухое волнение
сдавило голос рассказчика; он понурил
голову. В юрте стояла полутьма, так как бродяга забыл подкладывать поленья.
Старик обхватил ее могучими руками и почти
сдавил на груди своей. Но когда она спрятала у сердца его свою
голову, таким обнаженным, бесстыдным смехом засмеялась каждая черточка на лице старика, что ужасом обдало весь состав Ордынова. Обман, расчет, холодное, ревнивое тиранство и ужас над бедным, разорванным сердцем — вот что понял он в этом бесстыдно не таившемся более смехе…
Гроза приближается, этого отвергать невозможно. В этом соглашаются люди революции и люди реакции. У всех закружилась
голова; тяжелый, жизненный вопрос лежит у всех на сердце и
сдавливает дыхание. С возрастающим беспокойством все задают себе вопрос, достанет ли силы на возрождение старой Европе, этому дряхлому Протею, этому разрушающемуся организму? Со страхом ждут ответа, и это ожидание ужасно.
«Разлюбил… раздумал!» — сверкнуло в мыслях, и будто стальными тисками кто-то
сдавил ей
голову.
Ляхов стоял, смиренно опустив
голову. Но Андрей Иванович видел, как насмешливо дрогнули его брови, — видел, что Ляхов в душе хохочет над ним и прекрасно сознает свою полнейшую безопасность. Судорога
сдавила Андрею Ивановичу горло. Он несколько раз пытался заговорить, но не мог.
Голова болела нестерпимо, — как будто железный обруч
сдавливал мозг.
Сведут его, ловкого прыгуна, в церковь — отдадут «в срачице» двум каким-нибудь здоровенным инокам «под мантии»; те его ангельски прикроют с
головою воскрылиями мантий, а под этим мантейным приосенением
сдавят могучими железными руками «за природный шивороток невороченной кожи» и повлекут к ногам настоятеля…
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все
головы открылись, всё бросилось еще куда-то вперед. Петю
сдавили так, что он не мог дышать, и всё закричало: «Ура! ура! ура!» Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть кроме народа вокруг себя.
Взять эту гибкую змеиную шею и
сдавить; крикнуть она, конечно, не успеет. И не жалко: правда, теперь, когда рукою он удерживает ее на месте, она ворочает
головой совершенно по-змеиному. Не жалко, но там, внизу?