Когда-то давно Ганна была и красива и «товста», а теперь остались у ней кожа да кости. Даже сквозь жупан выступали на спине худые лопатки.
Сгорбленные плечи, тонкая шея и сморщенное лицо делали Ганну старше ее лет, а обмотанная бумажною шалью голова точно была чужая. Стоптанные старые сапоги так и болтались у ней на ногах. С моста нужно было подняться опять в горку, и Ганна приостановилась, чтобы перевести немного дух: у ней давно болела грудь.
Как знать? дни наши сочтены не нами;
Цвел юноша вечор, а нынче умер,
И вот его четыре старика
Несут на
сгорбленных плечах в могилу.
Барон здоров. Бог даст — лет десять, двадцать
И двадцать пять и тридцать проживет он.
Я ряд за рядом продвигался мимо. Степан стоял, расставив ноги в огромных лаптях; с узких,
сгорбленных плеч руки прямо свешивались вперед, как узловатые палки. А глаза следили за мной и в глубине своей мягко смеялись чему-то.
Неточные совпадения
Действительно, в углу кабака, на лавочке, примостились старик хохол Дорох Ковальчук и старик туляк Тит Горбатый. Хохол был широкий в
плечах старик, с целою шапкой седых волос на голове и маленькими серыми глазками; несмотря на теплое время, он был в полушубке, или, по-хохлацки, в кожухе. Рядом с ним Тит Горбатый выглядел сморчком: низенький,
сгорбленный, с бородкой клинышком и длинными худыми руками, мотавшимися, как деревянные.
Отерев мокрые пальцы свои о засученные полы серой шинели, Ваня прошел мимо детей, которые перестали играть и оглядывали его удивленными глазами. Ребятишки проводили его до самого берега. Два рыбака, стоя по колени в воде, укладывали невод в лодку. То были, вероятно, сыновья седого
сгорбленного старика, которого увидел Ваня в отдалении с саком на
плече.
— Где ты их срубил, дядя Вавила, в осиннике, что ли? — вымолвила румяная курносая девка, повязанная желтым платком, высунув голову из-за
плеч сгорбленной, сморщенной старушонки.
Он был среднего роста, широкий в
плечах и еще более широкий к тазу, с короткими, толстыми и кривыми, как корни могучего дерева, ногами, длиннорукий и
сгорбленный, как большая, сильная обезьяна.
Его спутник, оборванный,
сгорбленный мужичок, с бородкой клинушком угнетенно молчал. Изредка он подергивал левым
плечом и слезливо моргал подслеповатыми глазами.
Старик, всю одежду которого составляли распадавшиеся в лохмотьях пестрый бешмет и лоскутные портки, был так хил, что туго стянутые за
сгорбленной спиной костлявые руки его, казалось, едва держалась в
плечах, и кривые босые ноги насилу передвигались.
Старец-пустынник подойдет к пожилому человеку,
сгорбленный, изможденный, постный, железные вериги у него на
плечах, только креста не видно.
Низенький,
сгорбленный, венцом седин украшенный старец, в белом как снег балахончике, в старенькой епитрахили, с коротенькой ветхой манатейкой на
плечах, с холщовой лестовкой в руках, день и ночь допускал он к себе приходящих, каждому давал добрые советы, утешал, исповедовал, приобщал запасными дарами и поил водой из Святого ключа…
В сумерках стоял
сгорбленный мужик с растерянным лицом, в накинутом на
плечи зипуне.
Это свидетельствовали лоб, изрытый глубокими бороздами, седины, пробившиеся сквозь смоль его волос, падавших в беспорядке по
плечам,
сгорбленный высокий стан, дрожащие руки.