Особенно показателен в этом отношении Гегель, для коего религия обозначает лишь ступень, и не самую высшую, в
самосознании духа, и потому она преодолевается в философии.
Стремление оккультистов путем медитации услышать голос самих вещей, как и вера Гегеля, что в мышлении, после того как им, путем философского медитирования, преодолены низшие, феноменологические, ступени
самосознания духа и действует уже сам Логос, — формально сродны с «мифотворчеством».
Неточные совпадения
Наша консервативная мысль была еще родовой мыслью, в ней не было
самосознания личного
духа.
Русское национальное
самосознание должно полностью вместить в себя эту антиномию: русский народ по
духу своему и по призванию своему сверхгосударственный и сверхнациональный народ, по идее своей не любящий «мира» и того, что в «мире», но ему дано могущественнейшее национальное государство для того, чтобы жертва его и отречение были вольными, были от силы, а не от бессилия.
В этом с гегелевским оптимизмом очень сходится гартмановский пессимизм, для которого тоже процесс
самосознания Божества происходит в германском
духе.
Но это
самосознание личного
духа мало чувствовалось и в нашей прогрессивной мысли.
Если это и будет автобиографией, то автобиографией философской, историей
духа и
самосознания.
Отсюда известное воззрение Гегеля, выраженное им уже в «Феноменологии
духа», что философия выше религии, ибо для нее в совершенной и адекватной форме логического мышления ведомы тайны Бога и мира, точнее, она и есть
самосознание Бога.
Это есть не только отношение
духа к абсолютному
духу, но сам абсолютный
дух относит себя к тому, что мы положили на другой стороне как различие; и выше религии есть, стало быть, идея
духа, который относится к самому себе, есть
самосознание абсолютного
духа…
И эта черта должна быть присуща человеку, как носителю Его образа, ее мы находим как выражение первоначального
самосознания и самоопределения, даваемого себе человеческим
духом.
Такова предельная интуиция религиозного
самосознания и исходная аксиома веры, которая приемлется или отвергается в глубочайших недрах целостного религиозного
духа до всякой рефлексии и ранее всякой философии; последняя лишь выявляет и осуществляет разные возможности, заложенные в уже принятом решении, дает ему философскую транскрипцию.
Может показаться очень гордым и возвеличивающим достоинство человека учение о том, что Божество в человеке приходит к
самосознанию, что мировой
дух достигает своей вершины через философию, которая есть дело человека.
Высшее познание
духа есть вместе с тем
самосознание. «Ich bin Kampfende und der Kampf», [«Я есть борющееся и борьба» (нем.).] — говорит Гегель.
Сознание и
самосознание связаны с
духом.
История философии есть в конце концов история
самосознания человеческого
духа, целостной реакции
духа на совокупность бытия.
История философского
самосознания и есть арена борьбы двух устремлений человеческого
духа — к свободе и к необходимости, к творчеству и к приспособлению, к искусству выходить за пределы данного мира и к науке согласовать себя с данным миром.
Перед лицом антихристова
духа самочувствие и
самосознание человека должно достигнуть высшего и окончательного напряженья.
И после величайшего явления нашего национального
духа — Достоевского — у нас все еще нет здорового и зрелого национального
самосознания.