Неточные совпадения
Густой парк Ореанды, благородные развалины Мраморного дворца, красный дворец Ливадии, правильные
ряды виноградника на горах, и вот, наконец., включенный в подкову гор, веселый, пестрый,
амфитеатр Ялты, золотые купола собора, тонкие, стройные, темные кипарисы, похожие на черные узкие веретена, каменная набережная и на ней, точно игрушечные, люди, лошади и экипажи.
Проходя между барьером и первым
рядом кресел, режиссер мог различить сквозь мрак только арену цирка, обозначавшуюся круглым мутно-желтоватым пятном; остальное все: опустевшие
ряды кресел,
амфитеатр, верхние галереи — уходило в темноту, местами неопределенно чернея, местами пропадая в туманной мгле, крепко пропитанной кисло-сладким запахом конюшни, аммиака, сырого песку и опилок.
Войдя с улицы, Арбузов с трудом различал стулья первого
ряда, бархат на барьерах и на канатах, отделяющих проходы, позолоту на боках лож и белые столбы с прибитыми к ним щитами, изображающими лошадиные морды, клоунские маски и какие-то вензеля.
Амфитеатр и галерея тонули в темноте. Вверху, под куполом, подтянутые на блоках, холодно поблескивали сталью и никелем гимнастические машины: лестницы, кольца, турники и трапеции.
В зале, предназначенной для публики, было поставлено несколько
рядов кресел и сверх того взади возвышался
амфитеатром раек для купцов и мещан.
На третьем курсе, недели через две после начала занятий, я в первый раз был на вскрытии. На мраморном столе лежал худой, как скелет, труп женщины лет за сорок. Профессор патологической анатомии, в кожаном фартуке, надевал, балагуря, гуттаперчевые перчатки,
рядом с ним в белом халате стоял профессор-хирург, в клинике которого умерла женщина. На скамьях, окружавших
амфитеатром секционный стол, теснились студенты.
Вдоль поперечного прохода в кресла под
амфитеатром уже встали в
ряд: дежурный жандармский офицер, частный, два квартальных, два-три не дежурных капельдинера в штатском, старичок из кассы, чиновник конторы и их знакомые, еще несколько неизвестного звания людей, всегда проникающих в этот служебный
ряд.
То протягиваются они в прямой цепи, подобно волнам, которых
ряды гонит дружно умеренный ветер; то свивают эту цепь кольцом, захватывая между себя зеленую долину или служа рамой зеркальному озеру, в котором облачка мимолетом любят смотреться; то встают гордо, одинокие, в пространной равнине, как боец, разметавший всех противников своих и оставшийся один господином поприща; то пересекают одна другую, забегают и выглядывают одна за другой, высятся далее и далее
амфитеатром и, наконец, уступают первенство исполину этих мест, чернеющему Тейфельсбергу.