Неточные совпадения
Целая компания молодежи сидела вокруг самовара вечерком и среди них — Михайлов. В
руках его был экземпляр манифеста об освобождении крестьян. Он жестоко нападал на него, не оставлял живой ни одной фразы этого документа, написанного велеречиво с приемами семинарского красноречия и чиновничьего стиля. Особенно доставалось фразе, которую приписывали тогда московскому
митрополиту Филарету:"от проходящего до проводящего".
А тогда, разумеется, настанет для Малахии и иже с ним торжество, а
митрополитам, и епископам, и всему чину церковному со всеми нечестивыми никонианами — посрамление до черноты лиц их. А тех, кои не покорятся, «господь
рукою верных своих будет бить по устам», и все они окровянятся, как Гиезий. «Старая вера побьет новую». Вот чего желал и о чем, может быть, всю жизнь свою молился опасный немоляк за власти.
Около двух тысяч народу сгорело живьем.
Митрополит Макарий едва не задохся в дыму в Успенском соборе, откуда он собственными
руками вынес образ Богородицы, написанный святителем Петром. Владыка в сопровождении протопопа Гурия, несшего Кормчую книгу, взошел на Тайницкую башню, охваченную густым дымом. Макария стали спускать с башни на канате на Москворецкую набережную, но канат оборвался и владыка упал и так ушибся, что едва пришел в себя и был отнесен в Новоспасский монастырь.
— Аз воздвиг тя, царя правды, — говорил
митрополит, — и приях тя за
руку десную и укрепих тя, да послушают тебя языцы, и крепость царей разрушиши, и Аз пред тобою иду и горы сравняю, и двери медные сокрушу, и затворы железные сломлю. Тако гласит Господь.
Митрополит собственною
рукою сделал приписку на этом же столбце...
Митрополит твердою
рукою держал бразды своей духовной власти, подчиняя ее только власти государя и строго наказывая, ослушников его воли.
Горевшие под яркими лучами солнца кресты и купола храмов, светлые кольчуги и нагрудники стройных дружин, недвижно внимавших поучения слова Господня, произнесенного
митрополитом, тысячи обнаженных голов горожан и тысячи же поднимавшихся
рук для совершения крестного знамения, торжественный гул колоколов — все это очаровывало взгляд и наполняло души присутствовавших тем особенным священным чувством благоговения, которое редко посещает человеческие души.
Горевшие под яркими лучами солнца кресты и купола храмов, светлые кольчуги и нагрудники стройных дружин, недвижно внимавших поучения слова Господня, произнесенного
митрополитом, тысячи обнаженных голов горожан и тысячи же поднимавшихся
рук для совершения крестного знамения, торжественный гул колоколов — все это очаровывало взгляд и наполняло души присутствующих тем особенным священным чувством благоговения, которое редко посещает человеческие души.
— Аз воздвиг тя, царя правды, — говорил
митрополит, — и приях тя за
руку десную и укрепих тя, да послушаю тебя языцы, и крепость царей разрушиши, и Аз пред тобою иду и горы сравняю, и двери медныя сокрушу, и затворы железные сломлю. Тако гласит Господь.
Через несколько дней участь Холмского была решена. Образец прибегнул к ходатайству
митрополита и других духовных властей. Такое посредничество должно было иметь успех тем более, что служебный князь отдавался сам в
руки своего властелина. Ходатаи молили великого князя умилостивиться над воеводой, который был всегда верный слуга Ивана Васильевича, доставил ему и всему православному краю столько добра и чести, который готов и ныне идти всюду, кроме Твери, куда только укажет ему господарь его и всея Руси.
И дело не обошлось без того, что
митрополит побывал у отца Фоки. К счастью, его высокопреосвященство всем остался доволен и обласкал дочь хозяина, а угощение было не нужно. При простоте и невзыскательности покойного
митрополита Филарета все сошло с
рук хорошо, но, однако, мук и тревог бедному отцу Фоке все-таки, как видим, было немало. Затем гости уезжают, и благочинный с сотрудниками могут вспомнить и о себе.
Виктор читал и пел наизусть. Аввакум пел с ним.
Митрополит стоял у окна с сложенными на груди
руками и молился… Другие, кто попал на эту отпетую без книг вечерню, стали на колена, — некоторые плакали…
— Благодарю, — произнес Муравьев и снисходительно протянул Мартынову
руку, а бумагу, написанную ранее под диктовку, разорвал и поехал в лавру, где Аввакум видел его при вхождении и при выхождении от
митрополита «в позе громадной».
Как там этого ни представляй, а все в результате выходило, что все походили около печи, а никто оттуда горячего каштана своими
руками не выхватил, а труд вынуть этот каштан предоставили престарелому
митрополиту, которому всего меньше было касательства к злобе нашего дня.