Неточные совпадения
Нехаева, повиснув на
руке Клима, говорила о мрачной поэзии заупокойной литургии, заставив
спутника своего с досадой вспомнить сказку о глупце, который пел на свадьбе похоронные песни. Шли против ветра, говорить ей было трудно, она задыхалась. Клим строго, тоном старшего, сказал...
«Болван», — мысленно выругался Самгин и вытащил
руку свою из-под локтя
спутника, но тот, должно быть, не почувствовал этого, он шел, задумчиво опустив голову, расшвыривая ногою сосновые шишки. Клим пошел быстрее.
Райский вдруг остановился и, с грустью на лице, схватил своего
спутника за
руку.
Мы подъехали к фрегату; мой
спутник взял ее за
руку, а я пошел уже на трап.
Едва сделали шагов сто, как
спутник наш Вейрих идет с кем-то под
руку и живо разговаривает.
Затем он попрощался с моими
спутниками. Они в свою очередь поклонились ему до земли, помогли ему надеть котомку, дали в
руки палку и пошли провожать до опушки леса.
Надо было идти дальше, но как-то не хотелось:
спутники мои устали, а китайцы были так гостеприимны. Я решил продневать у них еще одни сутки — и хорошо сделал. Вечером в этот день с моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную весть: Хей-ба-тоу с лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои
спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу
руки. И действительно, было чему радоваться; я сам был готов пуститься в пляс.
— Даже и мы порядочно устали, — говорит за себя и за Бьюмонта Кирсанов. Они садятся подле своих жен. Кирсанов обнял Веру Павловну; Бьюмонт взял
руку Катерины Васильевны. Идиллическая картина. Приятно видеть счастливые браки. Но по лицу дамы в трауре пробежала тень, на один миг, так что никто не заметил, кроме одного из ее молодых
спутников; он отошел к окну и стал всматриваться в арабески, слегка набросанные морозом на стекле.
Их бритые лица, потные и раскрасневшиеся, выглядывали из меховых воротников теплых пальто. В правых
руках у них были скаковые хлысты, в левых — маленькие саквояжи, а у одного, в серой смушковой шапке, надвинутой на брови, под мышкой узелок и банный веник. Он был немного повыше и пошире в плечах своих
спутников.
Мой
спутник задул в моей
руке спичку и потащил меня дальше, а голова еще что-то бурчала вслед.
Дрогнула
рука моего
спутника.
— Держись за меня, а то загремишь, — предупредил меня
спутник. Роли переменились: теперь я держался за его
руку.
Мне и моему
спутнику делать было нечего, и мы пошли на кладбище вперед, не дожидаясь, пока отпоют. Кладбище в версте от церкви, за слободкой, у самого моря, на высокой крутой горе. Когда мы поднимались на гору, похоронная процессия уже догоняла нас: очевидно, на отпевание потребовалось всего 2–3 минуты. Сверху нам было видно, как вздрагивал на носилках гроб, и мальчик, которого вела женщина, отставал, оттягивая ей
руку.
Когда я обращался к нему с каким-нибудь вопросом, то лоб у него мгновенно покрывался потом и он отвечал: «Не могу знать, ваше высокоблагородие!» Обыкновенно
спутник мой, босой и без шапки, с моею чернильницей в
руках, забегал вперед, шумно отворял дверь и в сенях успевал что-то шепнуть хозяину — вероятно, свои предположения насчет моей переписи.
На другой день проснулись мы совершенно разбитыми и совершенно неспособными ни к какой работе. Все члены словно были налиты свинцом, чувствовался полный упадок сил, даже поднять
руку было тяжело. Когда проснулись Рожков и Ноздрин, я не узнал своих
спутников.
Надо было взять себя в
руки и, невзирая на просьбы Рожкова и Ноздрина, остановиться на бивак и отдохнуть как следует, а завтра со свежими силами выступить пораньше и засветло дойти до Амура. Я этого не сделал, уступил своим
спутникам и, несмотря на позднее время, пошел дальше.
Спутник Самойлова, тяжело и хрипло вздыхая, снял шапку и, протянув матери широкую
руку с короткими пальцами, сказал ей дружески, как старой знакомой...
— Не надо! — вскрикнул один из моих
спутников, вдруг потерявший всю свою храбрость, и схватил меня за
руку.
Она глядит, а пруд ширится, берега пропадают — уж это не пруд, а беспокойное море: огромные, лазоревые, молчаливые волны величественно качают лодку; что-то гремящее, грозное поднимается со дна; неизвестные
спутники вдруг вскакивают, кричат, махают
руками…
Мы едва дотащились до Симеониевской улицы. Порфир Порфирыч вздохнул свободнее, когда мы очутились за гостеприимной дверью. Трактир из приличных, хотя и средней
руки. Пившие чай купцы подозрительно посмотрели на пальто моего
спутника и его калоши. Но он уделил им нуль внимания, потому что чувствовал себя здесь как дома.
Он благодарит, жмет
руку. Его
спутник называет себя...
Не прошло и пяти минут, как он опять замахал
рукой, потом, расписывая своим
спутникам красоты венчального «Господи, помилуй», которое ночью пришло ему на память, взял кнут под мышку и замахал обеими
руками.
— Вы видели? — положив мне
руку на плечо, сказал
спутник.
Кунак прямо с ходу осадил коня, что сделали, будто по команде, и
спутники, остановился и подал мне по-русски
руку.
Богослов еще раз повторил, что ему приятно, и они взялись под
руки, но разговор у них прекратился, а дорога убывала. Ольга Федотовна видела, что
спутник ее робок и сам ни до чего не дойдет, и снова сама заговорила...
Сказав это, Нагибин пожал мне
руку и проследовал с своими
спутниками в первые ряды.
Кама еще не прошла, но надулась и посинела; накануне перенесли через нее на
руках почту, но в ночь пошел дождь, и никто не соглашался переправить мою мать и ее
спутников на другую сторону.
За ними шло человек десять мужиков с связанными назад
руками, с поникшими головами, без шапок, в одних рубашках; потом следовало несколько телег, нагруженных поклажею, вином, вещами, деньгами, и, наконец, две кибитки, покрытые рогожей, так что нельзя было, не приподняв оную, рассмотреть, что в них находилось; несколько верховых казаков окружало сии кибитки; когда Орленко с своими казаками приблизился к ним сажен на 50, то, велев
спутникам остановиться и подождать, приударил коня нагайкой и подскакал к каравану.
Молодая женщина, скинув обувь, измокшую от росы, обтирала концом большого платка розовую, маленькую ножку, едва разрисованную лиловыми тонкими жилками, украшенную нежными прозрачными ноготками; она по временам поднимала голову, отряхнув волосы, ниспадающие на лицо, и улыбалась своему
спутнику, который, облокотясь на
руку, кидал рассеянные взгляды, то на нее, то на небо, то в чащу леса; по временам он наморщивал брови, когда мрачная мысль прокрадывалась в уме его, по временам неожиданная влажность покрывала его голубые глаза, и если в это время они встречали радужную улыбку подруги, то быстро опускались, как будто бы пораженные ярким лучом солнца.
Как всегда, был один пестрый, яркий цветами кружок молодых баб и девок центром всего, а вокруг него с разных сторон, как оторвавшиеся и вращающиеся за ним планеты и
спутники, то девчата, держась
рука с
рукой, шурша новым ситцем растегаев, то малые ребята, фыркающие чему-то и бегающие взад и вперед друг за другом, то ребята взрослые, в синих и черных поддевках и картузах и красных рубахах, с неперестающим плеваньем шелухи семячек, то дворовые или посторонние, издалека поглядывающие на хоровод.
Чемодан наконец поддался. Возница налег на него животом и выпихнул его прямо на меня. Я хотел удержать его за ремень, но
рука отказалась работать, и распухший, осточертевший мой
спутник с книжками и всяким барахлом плюхнулся прямо на траву, шарахнув меня по ногам.
Теперь посмотреть Россию ему казалось даже еще необходимее, потому что ему хотелось удостовериться: много ли в России сибирских купцов, вроде его дорожного
спутника, и познакомиться с теми лучшими петербургскими людьми, из которых он с одними встречался у Герцена, а о других много слышал как о людях развитых, серьезных, умных и держащих в своих
руках все нити русской социально-демократической революции.
— Ву-ус? — отозвался тот, точно на зов издалека. Потом очнулся, увидел, что коляска стоит на улице города, и на мгновение в лице его появилось выражение беспомощной растерянности. Но затем взгляд его упал на ожидающих
спутников, и в лице явилось радостное выражение, как у ребенка, которому протягивают
руку. И, действительно, оба старших еврея приготовились принять его, как только он ступит на землю.
Сходя с подножки, он наступил на длинную полу своего кафтана и чуть не упал. То же повторилось, когда он стал подыматься на ступени.
Спутники подхватили его под
руки и почти внесли на подъезд, так бережно, точно это был хрупкий сосуд с драгоценной жидкостью.
Последние слова были сказаны гнусавым, почти плачущим голосом, и всадник опять поднял
руку с нагайкой. Лошадь под ним испуганно затопталась. Пеший
спутник уклонился от удара. Наши ямщики сошли с санок и приняли участие в обсуждении положения. Оказалось, что мы все заснули, лошади свернули к берегу. За нами потянулись случайные
спутники, причем даже пеший проводник крупного незнакомца, очевидно, тоже заснул на ходу…
Полицмейстер после моих сравнительно спокойных объяснений понял это, а сообразив вдобавок, что мы не подследственные и не высылаемые, а, наоборот, «возвращаемые», он и совсем махнул
рукой. Женщинам нашли большую камеру, меня с
спутником отвели в «подследственное». Не злой и не глупый по натуре, тобольский полицмейстер был, в сущности, благодарен мне за спокойное разъяснение положения, которое помешало ему сделать бесполезную и ненужную жестокость. Поэтому, провожая нас, он пожал мне
руку и сказал...
И вот я в
руках существа, конечно не человеческого, но которое есть, существует: «А, стало быть, есть и за гробом жизнь!» — подумал я с странным легкомыслием сна, но сущность сердца моего оставалась со мною, во всей глубине: «И если надо быть снова, — подумал я, — и жить опять по чьей-то неустранимой воле, то не хочу, чтоб меня победили и унизили!» — «Ты знаешь, что я боюсь тебя, и за то презираешь меня», — сказал я вдруг моему
спутнику, не удержавшись от унизительного вопроса, в котором заключалось признание, и ощутив, как укол булавки, в сердце моем унижение мое.
К краю обрыва подходят двое: Николай Глуховцев и Ольга Николаевна, девушка лет восемнадцати. Глуховцев в красной русской рубахе, поверх которой накинута серая студенческая тужурка, и в летней фуражке с белым верхом; девушка в легкой летней блузе с открытой шеей; верхнюю драповую кофту держит на
руке ее
спутник.
— Грозу переждать пусти! — еще громче повторил
спутник. Старец призывно замахал им
рукою и знаками силился указать им тропинку, по которой следует спуститься.
По-видимому, навстречу нам, скрытая соседними утесами, направляется другая коляска. Я хочу прислушаться, хочу дождаться, но мой
спутник, схватив меня под
руку, тащит за собой к экипажу.
Железная скелетная
рука Полифема, сына Посидонова, коснулась и нашего тихого от суеты мирской убежища и грозит тем, что было со
спутниками Одиссея в пещере Циклоповой.
Едва мы отчалили от берега, как вдруг откуда-то сбоку из-под кустов вынырнула оморочка. В ней стояла женщина с острогой в
руках. Мои
спутники окликнули ее. Женщина быстро оглянулась и, узнав своих, положила острогу в лодку. Затем она села на дно лодки и, взяв в
руки двухлопастное весло, подошла к берегу и стала нас поджидать. Через минуту мы подъехали к ней.
За эти две недели мои
спутники привыкли к лодкам и там, где было не так опасно, помогали удэхейцам проталкиваться на шестах. С непривычки у них на
руках образовались водяные пузыри и болели суставы. По ночам слышно было, как стонали мои соседи, оттого что неосторожно повернулись и придавили больной локоть или плечо.
Мои
спутники стояли у костров и, отвернувши в сторону свои лица, сушили белье на
руках и делились впечатлениями пройденного пути.
Он что-то говорил своему юному
спутнику и, протянув
руку по направлению к югу, дважды повторил слово «Хехцир».
Ее появление чрезвычайно сконфузило Жозефа, он залепетал было какие-то объяснения, но та, не слушая его, поблагодарила кондуктора, что он поберег ее
спутника, и велела ему отпустить
руку Жозефа, а тому дала знак помогать ей собирать находившиеся при ней дорожные мелочи ее багажа.
И, грубо схватив девочку за
руку, он потащил ее куда-то в сени. Вслед затем скрипнула какая-то дверь, которую Тася не видела в темноте, потом на девочку пахнуло сырым, затхлым воздухом, и её
спутник исчез, оставив ее одну среди непроглядного мрака.
Офицер приложил
руку к козырьку и вместе со своими
спутниками медленно двинулся по шоссе к деревне. У поворота они остановились, долго разговаривали, поглядывая вперед, потом двинулись дальше. Иван Ильич в колебании смотрел им вслед. Они скрылись за холмом.
Она с одинаковой любезностью поздоровалась с хозяином и его тремя
спутниками и, фамильярно ударив веером по
руке Сергея Павловича Долинского, сказала...
Весело и легко шел он, ведя одною
рукою своего
спутника, другою помахивая узловатым дубовым кистенем.