Неточные совпадения
Приложив
руку к
козырьку, он наклонился пред ней и спросил, не нужно ли ей чего-нибудь, не может ли он служить ей?
— Обедали? — закричал барин, подходя с пойманною рыбою на берег, держа одну
руку над глазами
козырьком в защиту от солнца, другую же пониже — на манер Венеры Медицейской, выходящей из бани.
Держа
руку у
козырька фуражки, осторожно вмешался надзиратель...
Но спрашивал он мало, а больше слушал Марину, глядя на нее как-то подчеркнуто почтительно. Шагал по улицам мерным, легким шагом солдата, сунув
руки в карманы черного, мохнатого пальто, носил бобровую шапку с
козырьком, и глаза его смотрели из-под
козырька прямо, неподвижно, не мигая. Часто посещал церковные службы и, восхищаясь пением, говорил глубоким баритоном...
Но его не услышали. Перебивая друг друга, они толкали его. Макаров, сняв фуражку, дважды больно ударил
козырьком ее по колену Клима. Двуцветные, вихрастые волосы его вздыбились и придали горбоносому лицу не знакомое Климу, почти хищное выражение. Лида, дергая рукав шинели Клима, оскаливала зубы нехорошей усмешкой. У нее на щеках вспыхнули красные пятна, уши стали ярко-красными,
руки дрожали. Клим еще никогда не видел ее такой злой.
Вараксин, вынув
руку из кармана, скрестил обе
руки на груди, — из-под передника его высунулся
козырек фуражки.
У юрты встретил меня старик лет шестидесяти пяти в мундире станционного смотрителя со шпагой. Я думал, что он тут живет, но не понимал, отчего он встречает меня так торжественно, в шпаге,
руку под
козырек, и глаз с меня не сводит. «Вы смотритель?» — кланяясь, спросил я его. «Точно так, из дворян», — отвечал он. Я еще поклонился. Так вот отчего он при шпаге! Оставалось узнать, зачем он встречает меня с таким почетом: не принимает ли за кого-нибудь из своих начальников?
«Это не я-с, это Иван Александрович!» — тотчас же пожаловался на меня Петр Александрович, приложив
руку к
козырьку.
Он только приложил
руку к
козырьку в знак своего уважения перед богатством и строго смотрел на арестантов, как бы обещаясь во всяком случае защитить от них седоков коляски.
— Побежал дворник, — сказал городовой, прикладывая
руку к
козырьку.
Яков зарылся у себя в карманах, достал грош и наметил его зубом. Рядчик вынул из-под полы кафтана новый кожаный кошелек, не торопясь распутал шнурок и, насыпав множество мелочи на
руку, выбрал новенький грош. Обалдуй подставил свой затасканный картуз с обломанным и отставшим
козырьком; Яков кинул в него свой грош, рядчик — свой.
Небольшого роста, плечистый, выбритый и остриженный начисто, в поношенном черном пальто и картузе с лаковым
козырьком, солидный и степенный, точь-в-точь камердинер средней
руки, двигается незаметно Смолин по Сухаревке.
Но я не поступаю в военную службу или выхожу из нее и, отказываясь таким образом от военной формы и от надежды быть генералом, считаю себя свободным от обязательства — прикладывать
руку к
козырьку при встрече со всяким офицером.
Но, видно, лицо у Лаврецкого было очень странно: старик сделал себе из
руки над глазами
козырек, вгляделся в своего ночного посетителя и впустил его.
Он сидел на прекрасной, смелой лошади и держал у
козырька руку в красно-желтой лайковой перчатке.
— Имею честь представиться, — тотчас же закривлялся Ванька-Встанька, по-военному прикладывая
руку к
козырьку, — тайный почетный посетитель местных благоугодных заведений, князь Бутылкин, граф Наливкин, барон Тпрутинкевич-Фьютинковский.
У входа в Древний Дом — никого. Я обошел кругом и увидел старуху привратницу возле Зеленой Стены: приставила
козырьком руку, глядит вверх. Там над Стеной — острые, черные треугольники каких-то птиц: с карканием бросаются на приступ — грудью о прочную ограду из электрических волн — и назад и снова над Стеною.
Адъютант с почтительным и бесстрастным видом отдал честь. Слива, сгорбившись, стоял с деревянным, ничего не выражающим лицом и все время держал трясущуюся
руку у
козырька фуражки.
Они не подали друг другу
рук, а только притронулись к
козырькам. Но когда Ромашов глядел на удаляющийся в пыли белый крепкий затылок Николаева, он вдруг почувствовал себя таким оставленным всем миром и таким внезапно одиноким, как будто от его жизни только что отрезали что-то самое большое, самое главное.
Шаповаленко вытянулся в струнку и приложил
руку к
козырьку. В его глазах, ставших сразу по-солдатски бессмысленными, дрожала, однако, чуть заметная насмешливая улыбка.
Против обыкновения, Слива почти не обратил на него внимания и не выкинул ни одной из своих штучек. Только когда Ромашов остановился в шаге от него, с почтительно приложенной
рукой к
козырьку и сдвинутыми вместе ногами, он сказал, подавая ему для пожатия свои вялые пальцы, похожие на пять холодных сосисок...
Вот он поравнялся с Ромашовым и приложил
руку к
козырьку фуражки.
Офицеры приложили
руки к
козырькам фуражек.
Все встали. Офицеры приложили
руки к
козырькам. Нестройные, но воодушевленные звуки понеслись по роще, и всех громче, всех фальшивее, с лицом еще более тоскливым, чем обыкновенно, пел чувствительный штабс-капитан Лещенко.
Судя по торжественному виду, с которым Живновский проходит мимо генеральши, нельзя не согласиться, что он должен быть совершенно доволен собой. Он как-то изгибает свою голову, потрясает спиной и непременно прикладывает к
козырьку руку, когда приближается к ее превосходительству.
Проговоря это, он отвернулся и увидел полицеймейстера, красноносого подполковника и величайшего мастера своего дела. Приложив
руку под
козырек и ступив шага два вперед, он представил рапорт о благосостоянии города, что по закону, впрочем, не требовалось; но полицеймейстер счел за лучшее переслужить.
— Не изволите ли знать, что это такое было? — спросил он учтиво, дотрогиваясь
рукою до
козырька.
Михайлов, полагая, что спрашивают ротного командира, вылез из своей ямочки и, принимая Праскухина за начальника
руку к
козырьку, подошел к нему.
Потом сам приподнялся — и, приложась к
козырьку рукою, не без некоторого оттенка почтительности в голосе и манерах, сказал Санину, что завтра утром один офицер их полка будет иметь честь явиться к нему на квартиру.
Поравнявшись с трактиром, Марья Николаевна подозвала грума и сообщила ему, что она от него требовала. Грум, человек английского происхождения и английского темперамента, молча поднес
руку к
козырьку своей фуражки, соскочил с лошади и взял ее под уздцы.
Он же, держа
руку под
козырек и проходя с важной неторопливостью, смотрит каждому по очереди в лицо взором гордым и милостивым.
Этот странный Дрозд, то мгновенно вспыльчивый, то вдруг умно и великодушно заботливый, однажды чрезвычайно удивил и умилил Александрова. Проходя вдоль лагеря, он увидел его лежащим, распластав широко ноги и
руки, в тени большой березы и остановился над ним. Александров с привычной ловкостью и быстротой вскочил, встряхнул шапку и сделал под
козырек.
Домой юнкера нарочно пошли пешком, чтобы выветрить из себя пары шампанского. Путь был не близкий: Земляной вал, Покровка, Маросейка, Ильинка, Красная площадь, Спасские ворота, Кремль, Башня Кутафья, Знаменка… Юнкера успели прийти в себя, и каждый, держа
руку под
козырек, браво прорапортовал дежурному офицеру, поручику Рославлеву, по-училищному — Володьке: «Ваше благородие, является из отпуска юнкер четвертой роты такой-то».
Он всегда ходил без оружия, в старомодном сюртуке, в фуражке с большими полями и с громадным прямым
козырьком, с палкою в правой
руке, со слуховым рожком в левой и непременно в сопровождении двух ожиревших, ленивых, хриплых мопсов, у которых всегда кончик языка был высунут наружу и прикушен.
Миропа Дмитриевна сходила за вишневкой и вместе с нею принесла колбасы, сыру. Налив сей вишневки гостю и себе по бокалу, Миропа Дмитриевна приложила два пальца правой
руки ко лбу своему, как бы делая под
козырек, и произнесла рапортующим голосом...
Он приложил
руку к
козырьку, сказал по-морскому: «Есть!» — и поспешно ушел.
Люди, прикладывая
руки к
козырьку и приговаривая: «слушаю, ваше превосходительство», поспешно и покорно исполнили приказания; между тем полуобнаженный, бледный истязуемый человек, нахмурив брови и глядя в землю, дрожа челюстью и оголенными ногами, дожидался.
Уныние овладело нами. Одни из нас дребезжащим голосом разучивали «Гром победы раздавайся», другие выстаивали по целым часам, делая
рукою под
козырек. Некоторые замышляли измену дорогим убеждениям…
И вдруг его обожгло. Из-за первого же угла, словно из-под земли, вырос квартальный и, гордый сознанием исполненного долга, делал
рукою под
козырек. В испуге он взглянул вперед: там в перспективе виднелся целый лес квартальных, которые, казалось, только и ждали момента, чтоб вытянуться и сделать под
козырек. Он понял, что и на сей раз его назначение, как помпадура, не будет выполнено.
— Фу, фу! — сказал он наконец, отирая под
козырьком лоб тылом
руки. — Я весь дрожу! Как я рад, как счастлив, что вы живы! Я не виноват, клянусь! Это — Гез. Ради бога, выслушайте, и вы все узнаете! Какая это была безумная ночь! Будь проклят Гез; я первый буду вашим свидетелем, потому что я решительно ни при чем!
В эту тяжелую минуту для кандидата отворилась дверь его комнатки, и какая-то фигура, явным образом не столичная, вошла, снимая темный картуз с огромным
козырьком.
Козырек этот бросал тень на здоровое, краснощекое и веселое лицо человека пожилых лет; черты его выражали эпикурейское спокойствие и добродушие. Он был в поношенном коричневом сюртуке с воротником, какого именно тогда не носили, с бамбуковой палкой в
руках и, как мы сказали, с видом решительного провинциала.
Часы били девять. Держа в левой
руке ребенка, я правую взял под
козырек и отрапортовал...
Ввалилась торговка. На
руке накинута разная трепаная одежонка, а на голове, сверх повязанного платка, картуз с разорванным пополам
козырьком.
Картузы, словно по условному знаку, то подымаются
козырьками кверху, то книзу, и в то же время над толпою поднимается
рука и взлетает на воздух грош: там идет орлянка; опять толпа, опять бабы.
Сын кузнеца шёл по тротуару беспечной походкой гуляющего человека,
руки его были засунуты в карманы дырявых штанов, на плечах болталась не по росту длинная синяя блуза, тоже рваная и грязная, большие опорки звучно щёлкали каблуками по камню панели, картуз со сломанным
козырьком молодецки сдвинут на левое ухо, половину головы пекло солнце, а лицо и шею Пашки покрывал густой налёт маслянистой грязи.
У дверей погреба ходил офицер и несколько солдат. Офицер осматривал печати и что-то размахивал
руками. Солдаты держали под
козырек.
Припадок обыкновенно кончался тем, что Мартын Петрович начнет посвистывать — и вдруг громогласным голосом прикажет заложить себе дрожки и покатит куда-нибудь по соседству, не без удали потрясая свободной
рукою над
козырьком картуза, как бы желая сказать, что нам, мол, теперь всё — трын-трава!
— Унде эште пошта? [Где почта?] — преувеличенно вежливо прикладывая
руку к
козырьку кепи, спрашивает щеголя-румына офицер, вооруженный «военным переводчиком» — книжкой, которою тогда были снабжены войска. Румын объясняет ему; офицер перелистывает книжку, ища непонятных слов, и ничего не понимает, но вежливо благодарит.
«Расстегивай!» — «Я, ваше благородие, и так выну». Однако заставил я его расстегнуть. Что ж вы думаете? Тащит из ранца за уши поросенка живого! И рыльце веревочкой завязано, чтобы не визжал! Правой
рукой под
козырек, рожу этакую почтительную скорчил, а левой поросенка держит. Стащил, подлец, у молдаванки. Ну, конечно, я его тут легонько ткнул!
Шаховской представлял из себя большую копну сена, на которой лежала голова, покрытая белой фуражкой с длинным
козырьком от солнца, из-под которого торчал длинный, птичий его нос, готовый, казалось, клюнуть подбородок; он не выпускал из
рук удилища, но в маленьких и прищуренных его глазах можно было заметить, что он думает не об рыбе, а скорее о каком-нибудь действующем лице в своих «Игроках»…