Неточные совпадения
Затем все смолкло;
река на минуту
остановилась и тихо-тихо начала разливаться по луговой стороне.
Но в это время пускали ездоков, и все разговоры прекратились. Алексей Александрович тоже замолк, и все поднялись и обратились к
реке. Алексей Александрович не интересовался скачками и потому не глядел на скакавших, а рассеянно стал обводить зрителей усталыми глазами. Взгляд его
остановился на Анне.
Спустясь по крутой тропинке, мы
остановились у самой
реки и обнажили шпаги.
— Вот, если б вся жизнь
остановилась, как эта
река, чтоб дать людям время спокойно и глубоко подумать о себе, — невнятно, в муфту, сказала она.
Он
остановился, вслушиваясь, но уже не мог разобрать слов. И долго, до боли в глазах, смотрел на
реку, совершенно неподвижную во тьме, на тусклые отражения звезд.
Ярким зимним днем Самгин медленно шагал по набережной Невы, укладывая в памяти наиболее громкие фразы лекции. Он еще издали заметил Нехаеву, девушка вышла из дверей Академии художеств, перешла дорогу и
остановилась у сфинкса, глядя на
реку, покрытую ослепительно блестевшим снегом; местами снег был разорван ветром и обнажались синеватые лысины льда. Нехаева поздоровалась с Климом, ласково улыбаясь, и заговорила своим слабым голосом...
«Как это они живут?» — думал он, глядя, что ни бабушке, ни Марфеньке, ни Леонтью никуда не хочется, и не смотрят они на дно жизни, что лежит на нем, и не уносятся течением этой
реки вперед, к устью, чтоб
остановиться и подумать, что это за океан, куда вынесут струи? Нет! «Что Бог даст!» — говорит бабушка.
Мы переправились вброд через
реку,
остановились на минуту около какого-то шалаша, где продавали прохожим хлеб, кажется, еще водку и где наши купили страусовых яиц, величиной с маленькую дыню.
Наконец отыскали и пограничную
реку Тайманьга; мы
остановились миль за шесть от нее.
При морозе идти против ветра очень трудно. Мы часто
останавливались и грелись у огня. В результате за целый день нам удалось пройти не более 10 км. Заночевали мы в том месте, где
река разбивается сразу на три протоки. Вследствие ветреной погоды в палатке было дымно. Это принудило нас рано лечь спать.
Лес кончился, и опять потянулась сплошная гарь. Та к прошли мы с час. Вдруг Дерсу
остановился и сказал, что пахнет дымом. Действительно, минут через 10 мы спустились к
реке и тут увидели балаган и около него костер. Когда мы были от балагана в 100 шагах, из него выскочил человек с ружьем в руках. Это был удэгеец Янсели с
реки Нахтоху. Он только что пришел с охоты и готовил себе обед. Котомка его лежала на земле, и к ней были прислонены палка, ружье и топор.
Для исполнения этого плана мы пошли сначала вниз по долине, но вскоре должны были
остановиться:
река подмывала скалы.
Дальше мы по нему не пошли и начали спуск в долину
реки Сицы. С большой горы всегда надо спускаться осторожно, не торопясь, иногда
останавливаться.
Действительно, кто-то тихонько шел по гальке. Через минуту мы услышали, как зверь опять встряхнулся. Должно быть, животное услышало нас и
остановилось. Я взглянул на мулов. Они жались друг к другу и, насторожив уши, смотрели по направлению к
реке. Собаки тоже выражали беспокойство. Альпа забилась в самый угол палатки и дрожала, а Леший поджал хвост, прижал уши и боязливо поглядывал по сторонам.
Лодка Хей-ба-тоу могла
останавливаться только в устьях таких
рек, которые не имели бара и где была хоть небольшая заводь.
Река Бабкова достоинствами этими не отличалась, и потому Хей-ба-тоу прошел ее мимо с намерением
остановиться около мыса Сосунова.
В 4 часа дня мы стали высматривать место для бивака. Здесь
река делала большой изгиб. Наш берег был пологий, а противоположный — обрывистый. Тут мы и
остановились. Стрелки принялись ставить палатки, а Дерсу взял котелок и пошел за водой. Через минуту он возвратился, крайне недовольный.
Надо было
остановиться на бивак. Недалеко от
реки, с правой стороны, высилась одинокая скала, похожая на развалины замка с башнями по углам. У подножия ее рос мелкий березняк. Место это мне показалось удобным, и я подал знак к остановке.
На поляне, ближайшей к морю, поселился старовер Долганов, занимающийся эксплуатацией туземцев, живущих на соседних с ним
реках. Мне не хотелось
останавливаться у человека, который строил свое благополучие за счет бедняков; поэтому мы прошли прямо к морю и около устья
реки нашли Хей-ба-тоу с лодкой. Он прибыл к Кумуху в тот же день, как вышел из Кусуна, и ждал нас здесь около недели.
Выбрав место для ночевки, я приказал Захарову и Аринину ставить палатку, а сам с Дерсу пошел на охоту. Здесь по обоим берегам
реки кое-где узкой полосой еще сохранился живой лес, состоящий из осины, ольхи, кедра, тальника, березы, клена и лиственницы. Мы шли и тихонько разговаривали, он — впереди, а я — несколько сзади. Вдруг Дерсу сделал мне знак, чтобы я
остановился. Я думал сначала, что он прислушивается, но скоро увидел другое: он поднимался на носки, наклонялся в стороны и усиленно нюхал воздух.
Первым большим притоком Динзахе с правой стороны будет Канхеза. По ней можно выйти на
реку Вангоу. В этот день мы прошли сравнительно немного и на ночь
остановились в густом лесу около брошенной зверовой фанзы.
После полудня мы с Дерсу опять пошли вперед. За
рекой тропка поднялась немного на косогор. Здесь мы сели отдохнуть. Я начал переобуваться, а Дерсу стал закуривать трубку. Он уже хотел было взять ее в рот, как вдруг
остановился и стал пристально смотреть куда-то в лес. Через минуту он рассмеялся и сказал...
Выбрав место, где не было бурелома, казак сквозь кусты пробрался к
реке,
остановился в виду у плывущей лошади и начал ее окликать; но шум
реки заглушал его голос.
К трем часам дня отряд наш стал подходить к
реке Уссури. Опытный глаз сразу заметил бы, что это первый поход. Лошади сильно растянулись, с них то и дело съезжали седла, расстегивались подпруги, люди часто
останавливались и переобувались. Кому много приходилось путешествовать, тот знает, что это в порядке вещей. С каждым днем эти остановки делаются реже, постепенно все налаживается, и дальнейшие передвижения происходят уже ровно и без заминок. Тут тоже нужен опыт каждого человека в отдельности.
В верхней части
река Сандагоу слагается из 2
рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки у Тазовской горы, и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы вышли на вторую речку почти в самых ее истоках. Пройдя по ней 2–3 км, мы
остановились на ночлег около ямы с водою на краю размытой террасы. Ночью снова была тревога. Опять какое-то животное приближалось к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух и отогнал зверя.
В километре от фанзы тропа разделилась надвое. Правая пошла на
реку Улахе, а левая — к Сихотэ-Алиню. Здесь таз
остановился: он указал ту тропу, которой нам следовало держаться, и, обращаясь ко мне, сказал...
…Когда мы подъехали к Казани, Волга была во всем блеске весеннего разлива; целую станцию от Услона до Казани надобно было плыть на дощанике,
река разливалась верст на пятнадцать или больше. День был ненастный. Перевоз
остановился, множество телег и всяких повозок ждали на берегу.
Уже он хотел перескочить с конем через узкую
реку, выступившую рукавом середи дороги, как вдруг конь на всем скаку
остановился, заворотил к нему морду и — чудо, засмеялся! белые зубы страшно блеснули двумя рядами во мраке.
Разговаривали мы о религии, и Сучков,
остановившись вдруг у начала тропинки, которая через поле вела к
реке, спросил...
Бродяга на мгновение
остановился, смерил глазами расстояние и тихою рысцой, как травленый волк, побежал в сторону
реки.
Когда пароход
остановился против красивого города, среди
реки, тесно загроможденной судами, ощетинившейся сотнями острых мачт, к борту его подплыла большая лодка со множеством людей, подцепилась багром к спущенному трапу, и один за другим люди из лодки стали подниматься на палубу. Впереди всех быстро шел небольшой сухонький старичок, в черном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелеными глазками.
Однажды Петрик был один на холмике над
рекой. Солнце садилось, в воздухе стояла тишина, только мычание возвращавшегося из деревни стада долетало сюда, смягченное расстоянием. Мальчик только что перестал играть и откинулся на траву, отдаваясь полудремотной истоме летнего вечера. Он забылся на минуту, как вдруг чьи-то легкие шаги вывели его из дремоты. Он с неудовольствием приподнялся на локоть и прислушался. Шаги
остановились у подножия холмика. Походка была ему незнакома.
И опять ему вспомнилось детство, тихий плеск
реки, первое знакомство с Эвелиной и ее горькие слезы при слове «слепой»… Инстинктивно почувствовал он, что теперь опять причиняет ей такую же рану, и
остановился. Несколько секунд стояла тишина, только вода тихо и ласково звенела в шлюзах. Эвелины совсем не было слышно, как будто она исчезла. По ее лицу действительно пробежала судорога, но девушка овладела собой, и, когда она заговорила, голос ее звучал беспечно и шутливо.
Как-то в этот день маршрут затянулся, и на бивак мы встали совсем в сумерки.
Остановились мы с правой стороны
реки среди молодого ельника у подножья высокой скалы. Место мне показалось удобным: с одной стороны от ветра нас защищал берег, с другой — лес, с третьей — молодой ельник.
Пошевни переехали
реку Балчуговку по ветхому мостику, поднялись на мысок, где стоял кабак Фролки, и
остановились у дома Петра Васильича.
Не заметил он, как чрез Никольские ворота вступили они в Кремль, обошли Ивана Великого и
остановились над кремлевским рвом, где тонула в тени маленькая церковь, а вокруг извивалась зубчатая стена с оригинальными азиатскими башнями, а там тихая Москва-река с перекинутым через нее Москворецким мостом, а еще дальше облитое лунным светом Замоскворечье и сияющий купол Симонова монастыря.
День был очень жаркий, и мы, отъехав верст пятнадцать,
остановились покормить лошадей собственно для того, чтоб мать моя не слишком утомилась от перевоза через
реку и переезда.
Мы
остановились возле околицы, чтоб послать в Кармалу для закупки овса и съестных припасов, которые люди наши должны были привезти нам на ночевку, назначенную на берегу
реки Ик.
Или вот возвращаешься ночью домой из присутствия речным берегом, а на той стороне туманы стелются, огоньки горят, паром по
реке бежит, сонная рыба в воде заполощется, и все так звонко и чутко отдается в воздухе, — ну и
остановишься тут с бумагами на бережку и самому тебе куда-то шибко хочется.
Машину быстро застопорили, пароход
остановился, пустив из-под колес облако пены, красные лучи заката окровавили ее; в этой кипящей крови, уже далеко за кормой, бултыхалось темное тело, раздавался по
реке дикий крик, потрясавший душу.
Возвращаясь вечером с ярмарки, я
останавливался на горе, у стены кремля, и смотрел, как за Волгой опускается солнце, текут в небесах огненные
реки, багровеет и синеет земная, любимая
река. Иногда в такие минуты вся земля казалась огромной арестантской баржей; она похожа на свинью, и ее лениво тащит куда-то невидимый пароход.
Крик и шум, поднятый по этому случаю купальщиками, пробудил еле вздремнувшего у окна протопопа; старик испугался, вскочил и, взглянув за
реку, решительно не мог себе ничего объяснить, как под окном у него
остановилось щегольское тюльбюри, запряженное кровною серою лошадью.
Не
останавливаясь в нем, путешественники наши переехали по мосту
реку Большой Кинель, и луговою его стороною, ровною и покрытою густой травой, по степной, колеистой, летней дороге, не заезжая ни в одно, селенье, побежали шибкой рысью, верст по десяти в час.
Не скоро сладили с упрямою
рекой; долго она рвала и уносила хворост, солому, навоз и дерн; но, наконец, люди одолели, вода не могла пробиться более,
остановилась, как бы задумалась, завертелась, пошла назад, наполнила берега своего русла, затопила, перешла их, стала разливаться по лугам, и к вечеру уже образовался пруд, или, лучше сказать, всплыло озеро без берегов, без зелени, трав и кустов, на них всегда растущих; кое-где торчали верхи затопленных погибших дерев.
27 мая Михельсон прибыл на Саткинский завод. Салават с новою шайкою злодействовал в окрестностях. Уже Симской завод был им разграблен и сожжен. Услыша о Михельсоне, он перешел
реку Ай и
остановился в горах, где Пугачев, избавясь от погони Гагрина и Жолобова и собрав уже до двух тысяч всякой сволочи, с ним успел соединиться.
Взятие под стражу Кожевникова и казаков, замешанных в его показании, ускорило ход происшествий. 18 сентября Пугачев с Будоринского форпоста пришел под Яицкий городок с толпою, из трехсот человек состоявшею, и
остановился в трех верстах от города за
рекой Чаганом.
Со оными отправился он по Яику-реке вверх и, будучи у гор, называемых ныне Дьяковыми, от нынешнего городка вверх Яика 30 верст,
остановился и по казачьему обыкновению учинил совет, или круг, для рассуждения о том своем предприятии и чтоб изобрать человека для показания прямого и удобнейшего туда тракту.
Пришедшие на помощь казаки князя Трубецкого решили участь этого дня: их неожиданное нападение расстроило поляков, и гетман Хоткевич, отступая в беспорядке за Москву-реку,
остановился у Поклонной горы.
Он
остановился и, повернувшись почти спиною к сыну, мрачно оглянул
реку.
Предводитель отступил шаг назад и поправил шапку. Затем он посмотрел направо: вода с этой стороны затопляла
реку на далекое расстояние; посмотрел налево: с этой стороны вода простиралась еще дальше. Предводитель снова поправил шапку, тряхнул пилою и пошел отхватывать прямо,
останавливаясь, однако ж, кое-где и ощупывая ногами лед, скрытый под водою. Остальные путники, как бараны, последовали тотчас же за своим товарищем.
Претендованные в других творениях нашей литературы, сильные характеры похожи на фонтанчики, бьющие довольно красиво и бойко, но зависящие в своих проявлениях от постороннего механизма, подведенного к ним; Катерина, напротив, может быть уподоблена большой многоводной
реке: она течет, как требует ее природное свойство; характер ее течения изменяется сообразно с местностью, через которую она проходит, но течение не
останавливается; ровное дно, хорошее — она течет спокойно, камни большие встретились — она через них перескакивает, обрыв — льется каскадом, запруживают ее — она бушует и прорывается в другом месте.