Неточные совпадения
Я был с Сенатором в французском театре: проиграла увертюра и раз, и два — занавесь не подымалась; передние ряды, желая показать, что они знают свой Париж, начали шуметь, как там шумят задние. На авансцену вышел какой-то
режиссер, поклонился направо, поклонился налево, поклонился прямо и
сказал...
Две дырочки были пробиты в правой кулисе авансцены, где стояли табуретки и стул для помощника
режиссера, — мое место в спектакле. Я рассматривал знакомых, которых узнал в Кружке и знал по провинции. Ко мне подошел П. П. Мещерский, сел на табурет и
сказал...
И даже не заметил, что стоявшие со мной статисты, солдаты Рязанского полка, также сказавшие, как и я, эту фразу, сняли парики из вязанки, принятые ими за шапки, раскланялись и надели их снова. Да и публика не заметил этого. Только Григорьев, игравший дядю Тома, в антракте при всех надрал ухо Васе Григорьеву, который был помощником
режиссера, и
сказал, чтобы в другой раз объяснил статистам, что парики-одно, а шапки — другое.
— Клеопатра Алексеевна, — вам! —
сказал режиссер.
— Но, господин
режиссер, бог свидетель, во всем виновата лошадь; она постоянно сбивается с такта; когда Мальхен прыгнула в обруч, — лошадь опять переменила ногу и Мальхен упала… вот все видели, все то же
скажут…
— Эдвардс, погодите минутку; успеете еще раздеться! —
сказал режиссер, внимательно поглядывая на клоуна, который остановился, но, по-видимому, неохотно это сделал. — Подождите, прошу вас; мне надо только переговорить с фрау Браун… Где мадам Браун? Позовите ее сюда… А, фрау Браун! — воскликнул
режиссер, обратясь к маленькой хромой, уже немолодой женщине, в салопе, также немолодых лет, и шляпке, еще старше салопа.
— Нам невозможно, однако ж, от него теперь отказаться; он на афишке; некем заменить до воскресенья; два дня пускай еще поработает; там может отдохнуть, —
сказал режиссер.
— Дело известное, всегда в таких случаях лошадь виновата, —
сказал режиссер. — Ваша дочь будет, однако ж, на ней ездить сегодня вечером.
Когда раздались слова
режиссера: «Пожалуйте со сцены!» — Писарев, слушавший живые речи артистов как будто с равнодушием, но тронутый до глубины души, что выражалось особенною бледностью его лица, крепко сжал мою руку, увел меня за дальнюю декорацию и
сказал голосом, прерывающимся от внутреннего волнения: «Вот с какими людьми я хочу жить и умереть, — с артистами, проникнутыми любовью к искусству и любящими меня, как человека с талантом!
— Месяца два тому назад был бенефис. Прошу костюма — не дают. «В таком случае, —
сказала я
режиссеру, — я куплю на свои деньги что надобно и сошью его себе». Надеваю шляпку и хочу идти в лавки.
Репетиции или, лучше
сказать, смотр костюмов назначены были не вовремя, поутру, потому что наш
режиссер, известный художник Р*, приятель и гость нашего хозяина, по дружбе к нему согласившийся взять на себя сочинение и постановку картин, а вместе с тем и нашу выучку, спешил теперь в город для закупок по бутафорской части и для окончательных заготовлений к празднику, так что времени терять было некогда.