Неточные совпадения
Самгин встал, догадываясь, что этот хлыщеватый парень, играющий в
революцию, вероятно, попросит его о какой-нибудь услуге, а он не сумеет отказаться. Нахмурясь, поправив очки, Самгин вышел в столовую, Гогин, одетый во фланелевый костюм, в белых ботинках, шагал по комнате, не улыбаясь, против обыкновения, он пожал руку Самгина и, продолжая
ходить, спросил скучным голосом...
— Ах, оставьте! — воскликнула Сомова. —
Прошли те времена, когда
революции делались Христа ради. Да и еще вопрос: были ли такие
революции!
Доживая последние дни в Париже, он с утра
ходил и ездил по городу, по окрестностям, к ночи возвращался в отель, отдыхал, а после десяти часов являлась Бланш и между делом, во время пауз, спрашивала его: кто он, женат или холост, что такое Россия, спросила — почему там
революция, чего хотят революционеры.
«Сейчас увижу этого, Якова… Я участвую в
революции по своей воле, свободно, без надежды что-то выиграть, а не как политик. Я знаю, что времена Гедеона —
прошли и триста воинов не сокрушат Иерихон капитализма».
«Ты мог бы не делать таких глупостей, как эта поездка сюда. Ты исполняешь поручение группы людей, которые мечтают о социальной
революции. Тебе вообще никаких
революций не нужно, и ты не веришь в необходимость
революции социальной. Что может быть нелепее, смешнее атеиста, который
ходит в церковь и причащается?»
Мещане не были произведены
революцией, они были готовы с своими преданиями и нравами, чуждыми на другой лад революционной идеи. Их держала аристократия в черном теле и на третьем плане; освобожденные, они
прошли по трупам освободителей и ввели свой порядок. Меньшинство было или раздавлено, или распустилось в мещанство.
Но не все рискнули с нами. Социализм и реализм остаются до сих пор пробными камнями, брошенными на путях
революции и науки. Группы пловцов, прибитые волнами событий или мышлением к этим скалам, немедленно расстаются и составляют две вечные партии, которые, меняя одежды,
проходят через всю историю, через все перевороты, через многочисленные партии и кружки, состоящие из десяти юношей. Одна представляет логику, другая — историю, одна — диалектику, другая — эмбриогению. Одна из них правее, другая — возможнее.
Я был первым и до сих пор остаюсь практически единственным человеком, который обнаружил эту главную ошибку современной философии; я показал, что все философы (за исключением Лейбница), начиная с Декарта и его последователя Спинозы, исходили из принципа разрушения и
революции в отношении религиозной жизни, из принципа, который в области политики породил конституционный принцип; я показал, что кардинальная реформа невозможна, если только она не будет
проходить и в философии и в политике.
Герцен, который не был близок к кружку Станкевича и представлял социально настроенное западничество, тоже
прошел через увлечение Гегелем и признал философию Гегеля алгеброй
революции.
Он в молодости
прошел через отрицательное просвещение, ненавидел рабство, сочувствовал республике и французской
революции.
На Катрю Анфиса Егоровна не обратила никакого внимания и точно не замечала ее. В зале она велела переставить мебель, в столовой накрыли стол по-новому, в Нюрочкиной комнате постлали ковер — одним словом, произведена была маленькая
революция, а гостья все
ходила из комнаты в комнату своими неслышными шагами и находила новые беспорядки. Когда вернулся с фабрики Петр Елисеич, он заметно смутился.
Три предмета
проходят через всю жизнь парижского ouvrier: [рабочего] работа, веселье и, от времени до времени…
революция.
1) что в городе, в течение десяти лет, не произошло ни одной
революции, тогда как до того времени не
проходило ни одного года без возмущения...
И что же вышло? Сначала, действительно, обывателям казалось несколько странным, что выискался такой помпадур, который не верит в бунты, но мало-помалу и они начали освоиваться с этим взглядом.
Прошел год,
прошел другой, снегири свистали и щебетали во всех рощах, а
революций все не было.
— Революционеров… А — какие же теперь революционеры, если по указу государя императора
революция кончилась? Они говорят, чтобы собирать на улицах народ,
ходить с флагами и «Боже царя храни» петь. Почему же не петь, если дана свобода? Но они говорят, чтобы при этом кричать — долой конституцию! Позвольте… я не понимаю… ведь так мы, значит, против манифеста и воли государя?
Был у моего отца еще брат, Егор по имени; да того за какие-то якобы «возмутительные поступки и якобинский образ мыслей» [Якобинский образ мыслей — революционный образ мыслей (якобинцами во Франции в эпоху буржуазной
революции 1789 года назывались наиболее решительные сторонники уничтожения власти короля и аристократии).] (так именно стояло в указе)
сослали в Сибирь еще в 1797 году.
Его долго уверяли, что этого вовсе не надо, что у нас это все сделается без всяких планов и маневров; но он, однако, упросил сделать распоряжение, чтобы в назначенный день и час все люди, преданные в Петербурге делу
революции и готовые к ней,
прошли по одной из известных петербургских площадей.
Все общество, в разных углах комнат, разбивалось на кружки, и в каждом кружке шли очень оживленные разговоры; толковали о разных современных вопросах, о политике, об интересах и новостях дня, передавали разные известия, сплетни и анекдоты из правительственного, военного и административного мира, обсуждали разные проекты образования, разбирали вопросы истории, права и даже метафизики, и все эти разнородные темы обобщались одним главным мотивом, который в тех или других вариациях
проходил во всех кружках и сквозь все темы, и этим главным мотивом были Польша и
революция —
революция польская, русская, общеевропейская и, наконец, даже общечеловеческая.
Революцией овладевает страх контрреволюции, и она
сходит с ума от этого страха.
— В тех невиданно трудных условиях, в которых
революция борется за свое существование, это единственный путь. Путь страшный, работа тяжелая. Нужен совсем особый склад характера: чтоб спокойно, без надсада, идти через все, не
сойти с ума, — и чтоб не опьяняться кровью, властью, бесконтрольностью. И обычно, к сожалению, так большинство и кончает: либо
сходят с ума, либо рано-поздно сами попадают под расстрел.
— До чего дошло! До чего дошло! А как мы все радовались
революции! Я сама
ходила в феврале с красным бантом…
В это время Париж сильно волновался. История дуэли Пьера Бонапарта с Виктором Нуаром чуть не кончилась бунтом. Дело доходило до грандиозных уличных манифестаций и вмешательства войск, Герцен
ходил всюду и очень волновался. Его удивляло то, что наш общий с ним приятель Г.Н.Вырубов как правоверный позитивист, признающий как догмат, что эра
революции уже не должна возвращаться, очень равнодушно относился к этим волнениям.
Новый душевный тип, призванный к господству в
революции, поставляется из рабоче-крестьянской среды, он
прошел через дисциплину военную и партийную.
Это все большей частью люди грамотные, часто даже начитанные и для которых недаром
прошла революция.
А то, что жизнь людей, в душу которых вложена жалость и любовь друг к другу,
проходила и теперь
проходит для одних в устройстве костров, кнутов, колесований, плетей, рванья ноздрей, пыток, кандалов, каторг, виселиц, расстреливаний, одиночных заключений, острогов для женщин и детей, в устройстве побоищ десятками тысяч на войне, в устройстве периодических
революций и пугачевщин, а жизнь других — в том, чтобы исполнять все эти ужасы, а третьих — в том, чтобы избегать этих страданий и отплачивать за них, — такая жизнь не мечта.