Неточные совпадения
— Вот это — правоверный
большевик! У него — цель. Гражданская война, бей буржуазию, делай социальную
революцию в полном, парадном смысле слова, вот и все!
—
Большевики — это люди, которые желают бежать на сто верст впереди истории, — так разумные люди не побегут за ними. Что такое разумные? Это люди, которые не хотят
революции, они живут для себя, а никто не хочет
революции для себя. Ну, а когда уже все-таки нужно сделать немножко
революции, он даст немножко денег и говорит: «Пожалуйста, сделайте мне
революцию… на сорок пять рублей!»
Вспоминаю, что приблизительно за месяц до февральской
революции у нас в доме сидели один меньшевик и один
большевик, старые знакомые, и мы беседовали о том, когда возможна в России
революция и свержение самодержавной монархии.
В статье, написанной в 1907 году и вошедшей в мою книгу «Духовный кризис интеллигенции», я довольно точно предсказал, что, когда в России настанет час настоящей
революции, то победят
большевики.
Маркс и Энгельс говорили о буржуазном характере
революции в России и были скорее «меньшевиками», чем «
большевиками».
Большевики пришли к господству в
революции уродливо, с уродливым выражением лица, с уродливыми жестами.
[В статье, написанной в 1907 г. и вошедшей в мою книгу «Духовный кризис интеллигенции», СПБ, 1910 г., я определенно предсказал, что если в России будет настоящая большая
революция, то в ней неизбежно победят
большевики.
Причины эти не только в ложной тактике, примененной социалистическими партиями, не только в
большевиках, не только в экономической отсталости и в страшном давлении на русскую
революцию со стороны Германии.
Слишком большое негодование против большевистской
революции, слишком исключительное приписывание всякого злодейства
большевикам есть нередко результат идеализации
революции, непреодоленной иллюзии, что
революция может быть хорошей и благородной.
Нужно любить Россию и русский народ больше, чем ненавидеть
революцию и
большевиков.
И
большевики не направляли
революции, а были лишь ее послушным орудием.
Все почти господствующие оценки
революции основаны на том предположении, что ее могло бы и не быть и ее можно было бы не допустить или что она могла бы быть разумной и доброй, если бы злодеи
большевики не помешали.
Смешно и нелепо, что у нас серьезно говорят о «
большевиках», опровергают их, спорят о путях развития русской «
революции».
Все «развитие и углубление
революции» шло по указке «
большевиков», вдохновлялось их духом, если это можно назвать духом, постепенно принимало провозглашенные ими начала.
Пока еще
большевики чувствуют себя цельными выразителями
революции, всех подозревающими в буржуазной контрреволюционности, но единственными стоящими вне подозрений.
Единственной светлой, истинно революционной стихией остаются
большевики, которые и хотят устроить новую
революцию против большей части России, против большинства, настроенного «буржуазно» и «контрреволюционно».
В русской
революции утопистами были кадеты,
большевики же были реалистами.
Это была бы неправдоподобная
революция, отрицание всех исторических инстинктов и традиций русского народа, более радикальное, чем отрицание
большевиков, которые усвоили себе традиционные методы управления и использовали некоторые исконные инстинкты народа.
Захват власти так называемыми «
большевиками» многим представляется какой-то страшной катастрофой, чем-то совершенно новым в судьбах русской
революции и России.