Очевидно, Аксинья крепко держала в своих руках женолюбивое сердце Бучинского и вполне
рассчитывала на свои силы; высокая грудь, румянец во всю щеку, белая, как молоко, шея и неистощимый запас злого веселья заставляли Бучинского сладко жмурить глаза, и он приговаривал в веселую минуту: «От-то пышная бабенка, возьми ее черт!» Кум не жмурил глаза и не считал нужным обнаруживать своих ощущений, но, кажется, на его долю выпала львиная часть в сердце коварной красавицы.
Неточные совпадения
Из станиц Михей Зотыч повернул прямо
на Ключевую, где уже не был три года. Хорошего и тут мало было. Народ совсем выбился из всякой
силы. Около десяти лет уже выпадали недороды, но покрывались то степным хлебом, то сибирским.
Своих запасов уже давно не было, и хозяйственное равновесие нарушилось в корне. И тут пшеничники плохо пахали, не хотели удобрять землю и везли
на рынок последнее. Всякий
рассчитывал перекрыться урожаем, а земля точно затворилась.
— Оттого, что ты не хочешь приневолить себя, князь. Вот кабы ты решился перемочь
свою прямоту да хотя бы для виду вступил в опричнину, чего мы бы с тобой не сделали! А то, посмотри
на меня; я один бьюсь, как щука об лед; всякого должен опасаться, всякое слово обдумывать; иногда просто голова кругом идет! А было бы нас двое около царя, и
силы бы удвоились. Таких людей, как ты, немного, князь. Скажу тебе прямо: я с нашей первой встречи
рассчитывал на тебя!
Я пойду к ней и поговорю с нею. Я соберу все
свои силы и буду говорить спокойно. Пусть она выбирает между мною и им. Я скажу только правду, скажу, что ей нельзя
рассчитывать на этого впечатлительного человека, который сегодня думает о ней, а завтра его поглотит что-нибудь другое, и она будет забыта. Иду! Так или иначе, а это нужно кончить. Я слишком измучен и больше не могу…
Отвлекшись, таким образом, от действительной жизни и обрекши себя
на служение принципу, они не умели верно
рассчитать свои силы и взяли
на себя гораздо больше, чем сколько могли сделать.
Нам ведь каждый вечер приходится так крепко
рассчитывать на свои нервы,
свою ловкость,
свою силу, что поневоле только в себя веришь и
на себя одного надеешься.
Цельный, самим собою сильный инстинкт жизни говорить так не может. Ему нет нужды «надувать себя», он верит в
свои силы, не
рассчитывает их
на определенный срок. Прежде же и главнее всего — для него вполне несомненна святая законность
своего существования. Жизненный же инстинкт, который сам стыдится себя, который сам спешит признать себя «подлым» и «неприличным», — это не жизненный инстинкт, а только жалкий его обрывок. Он не способен осиять душу жизнью, — способен только ярко осветить ее умирание.
— Браво, Татьяна Николаевна! Вот! Вот это самое и есть! Всё стихийность, стихийность… Еще новый бог какой-то, перед которым извольте преклоняться!
На себя нужно
рассчитывать, а не
на стихийность! Стану я себя отрицать, как же! Черта с два!.. Смелее нужно быть, нужно идти
на свой собственный риск и полагаться
на собственные
силы, — только! Будь она проклята, эта стихийность!
Она изобретала всякие способы, чтобы увидаться с князем,
рассчитывая на силу своих чар, писала ему письма. Но Василий Андреевич оставлял их без ответа и не являлся ни к ней, ни в места, назначенные для свидания.