Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не глядя на учеников, он спрашивал и
рассказывал тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
Неточные совпадения
Рассказывая, она крепко сжимала пальцы рук в кулачок и, покачиваясь, размеренно пристукивала кулачком по коленям своим.
Голос ее звучал все
тише, все менее оживленно, наконец она говорила как бы сквозь дрему и вызывала этим у Клима грустное чувство.
По целым часам он стоял перед «Снятием со креста», вглядываясь в каждую черту гениальной картины, а Роберт Блюм
тихим, симпатичным
голосом рассказывал ему историю этой картины и рядом с нею историю самого гениального Рубенса, его безалаберность, пьянство, его унижение и возвышение. Ребенок стоит, пораженный величием общей картины кельнского Дома, а Роберт Блюм опять говорит ему хватающие за душу речи по поводу недоконченного собора.
Тамара в это время
рассказывает Мане
тихим голосом, не отрываясь от шитья.
Кузьмовна сидела передо мной, несколько наклонившись, и
рассказывала тихим, но внятным
голосом, размахивая нередко одною рукой, между тем как другою комкала носовой платок.
Едва кончилась эта сладкая речь, как из задних рядов вышел Калатузов и начал
рассказывать все по порядку ровным и
тихим голосом. По мере того как он
рассказывал, я чувствовал, что по телу моему рассыпается как будто горячий песок, уши мои пылали, верхние зубы совершенно сцеплялись с нижними; рука моя безотчетно опустилась в карман панталон, достала оттуда небольшой перочинный ножик, который я тихо раскрыл и, не взвидя вокруг себя света, бросился на Калатузова и вонзил в него…
Её речи, её жалобы возбудили в нём горячее, светлое чувство к этой женщине. Её горе как бы слилось с его несчастием в одно целое и породнило их. Крепко обняв друг друга, они долго
тихими голосами рассказывали один другому про свои обиды.
У соседей кузнеца была слепая девочка Таня. Евсей подружился с нею, водил её гулять по селу, бережно помогал ей спускаться в овраг и
тихим голосом рассказывал о чём-то, пугливо расширяя свои водянистые глаза. Эта дружба была замечена в селе и всем понравилась, но однажды мать слепой пришла к дяде Петру с жалобой, заявила, что Евсей напугал Таню своими разговорами, теперь девочка не может оставаться одна, плачет, спать стала плохо, во сне мечется, вскакивает и кричит.
— Экая новость! — равнодушно отзывался кто-нибудь. Но Веков непременно желал
рассказать товарищам всё, что он знает, в его маленьких глазках загоралась искра
тихого упрямства, и
голос звучал вопросительно.
При жизни мать
рассказала Евсею несколько сказок.
Рассказывала она их зимними ночами, когда метель, толкая избу в стены, бегала по крыше и всё ощупывала, как будто искала чего-то, залезала в трубу и плачевно выла там на разные
голоса. Мать говорила сказки
тихим сонным
голосом, он у неё рвался, путался, часто она повторяла много раз одно и то же слово — мальчику казалось, что всё, о чём она говорит, она видит во тьме, только — неясно видит.
Он долго
рассказывал о Льве Толстом, и хотя это было не совсем понятно Артамонову, однако вздыхающий
голос попа, истекая из сумрака
тихим ручьём и рисуя почти сказочную фигуру необыкновенного человека, отводил Артамонова от самого себя.
Рассказывает она мне жизнь свою: дочь слесаря, дядя у неё помощник машиниста, пьяный и суровый человек. Летом он на пароходе, зимою в затоне, а ей — негде жить. Отец с матерью потонули во время пожара на пароходе; тринадцати лет осталась сиротой, а в семнадцать родила от какого-то барчонка. Льётся её
тихий голос в душу мне, рука её тёплая на шее у меня, голова на плече моём лежит; слушаю я, а сердце сосёт подлый червяк — сомневаюсь.
Со двора в сени наползал
тихий говор девичьих
голосов — Дарья торопливо, как сорока,
рассказывала что-то, а её перебивали жадные восклицания...
Дремавшие до восхода солнца у своих снастей или коротавшие вахту, внимая
тихой сказке, которую
рассказывал какой-нибудь сказочник-матрос, матросы теперь, при наступлении утра, оживились и чаще стали ходить на бак покурить и полясничать. Приятный, острый дымок махорки носился на баке. И разговоры стали громче. И свежий, молодой
голос вахтенного мичмана Лопатина как-то веселее прозвучал в воздухе, когда он крикнул...
— Есть! Смо-о-о-трим! — тотчас же ответили протяжными
голосами и в одно время оба часовые на баке и вновь продолжали свою
тихую беседу, которой они коротали свое часовое дежурство на часах:
рассказывали сказки друг другу, вспоминали про Кронштадт или про «свои места».
Странник
рассказывал о святой и
тихой жизни в благочестивом монастыре; он
рассказывал певучим, высоким
голосом, каким читают в церквах апостола степенные и толковые дьячки, желающие читать «с чувством». Никита, наевшийся вкусного борща с помидорами, чувствовал блаженное отяжеление в теле. Он слушал странника и медленно моргал глазами.
Фельдшер вздохнул и задумался. А китаец
тихим, бесстрастным
голосом рассказывал, что у него тоже есть «мадама» и трое ребят, что все они живут в Мукдене. А Мукден, как мухами, набит китайцами, бежавшими и выселенными из занятых русскими деревень. Все очень вздорожало, за угол фанзы требуют по десять рублей в месяц, «палка» луку стоит копейку, пуд каоляна — полтора рубля. А денег взять негде.
Я положил голову на ноги тяжело спавшего Селюкова, укрылся полушубком. Охватило
тихим, теплым покоем. Один из офицеров озлобленно
рассказывал ординарцу, его
голос звучал быстро, прерывая самого себя.
Няня-Савишна, с чулком в руках,
тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница-княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянскою бабой-молдаванкой, вместо бабушки.