Неточные совпадения
Через час я, сквозь пол
своей комнаты, слышал, как Фаддеев на дворе
рассказывал анекдот
о купанье двум
своим товарищам.
Когда мы возвратились на бивак, Ноздрин стал
рассказывать своим товарищам о том, что видел.
Со временем и Коля
рассказывал своим товарищам о том, что его соблазнила его двоюродная тетка — светская молодая дама.
Николай долго
рассказывал ей
о своих товарищах, живших в ссылке,
о тех, которые уже бежали оттуда и продолжают
свою работу под чужими именами.
Гарбер и Шютце подробно
рассказали о своем путешествии за поисками трупов
товарищей и показали карты, рисунки и фотографии тех мест Севера, где они побывали.
Итак… начинается… Великий исход молодых сил из привилегированных классов навстречу народу, навстречу новой истории… И целый рой впечатлений и мыслей поднялся в моей голове над этим эпизодом, как рой золотых пчел в солнечном освещении… Когда, вернувшись, я
рассказал о своей встрече ближайшим
товарищам, это вызвало живые разговоры. Итак, N уже выбрал
свою дорогу. Готов ли он? Готовы ли мы или не готовы? Что именно мы понесем народу?..
Я оглянулся, в мою сторону приближался плотинный и уставщик, это и были те «сестры»,
о которых
рассказывал плутоватый Елизарка
своему товарищу; трудно было подобрать более подходящее название для этой оригинальной пары, заменявшей Слава-богу уши и очи. Когда я выходил из завода, в воротах мне попался Яша, который сильно размахивал
своей палкой и громко кричал...
— Не правда ли, какая смешная встреча? Да еще не конец; я вам хочу
рассказать о себе; мне надобно высказаться; я, может быть, умру, не увидевши в другой раз товарища-художника… Вы, может быть, будете смеяться, — нет, это я глупо сказала, — смеяться вы не будете. Вы слишком человек для этого, скорее вы сочтете меня за безумную. В самом деле, что за женщина, которая бросается с
своей откровенностью к человеку, которого не знает; да ведь я вас знаю, я видела вас на сцене: вы — художник.
Я сам в
свою очередь горячо
рассказывал товарищам о виденном мною и пропустил мимо ушей слова Тимьянского.
А в гостиной Ниночка тихо
рассказывала студенту
о том, что было семь лет тому назад. Тогда Николай за одну историю был уволен с несколькими
товарищами из Технологического института, и только связи отца спасли его от большого наказания. При горячем объяснении с сыном вспыльчивый Александр Антонович ударил его, и в тот же вечер Николай ушел из дому и вернулся только сегодня. И оба — и рассказчица и слушатель — качали головами и понижали голос, и студент для ободрения Ниночки даже взял ее руку в
свою и гладил.
Испробовав всех этих диковин, моряки напали на чудные, сочные мандарины. Кто-то сказал, что недурно бы выпить чайку, и все двинулись в гостиницу. Там уже собрались остальные
товарищи, ездившие в горы. Они
рассказывали о своей экскурсии чудеса. Какая природа! Какие виды!
Префект-поручик водил Ашанина в деревню, показывал бедную жизнь анамитов,
рассказывал о своих предположениях,
о надеждах. Он был крайне гуманный человек и «анамитист», как насмешливо звали его многие
товарищи. Он недурно объяснялся по-анамски, стрелял из лука, привык, как и анамиты, ходить под палящим солнцем без шапки и искренне желал сделать жизнь подчиненного ему населения сносной. Но большая часть анамитов разъехалась.
После завтрака Ашанину пришлось вступить на вахту, а после ехать обедать к адмиралу на «Витязь». Так ему и не пришлось побывать на берегу. Но зато на «Витязе» он встретил несколько
своих товарищей и провел с ними вечер. В этот вечер много анекдотов
рассказывали ему гардемарины
о «глазастом дьяволе» и, между прочим, читали ему стихи, сочиненные на адмирала.
В
своей комнате граф с улыбкой
рассказывает о приключившейся неудаче ночующему с ним
товарищу.
Водил он приятельство со
своим товарищем по Парижской консерватории певцом Гассье, который незадолго перед тем пропел целый оперный сезон в Москве, когда там была еще императорская Итальянская опера. Этот южанин, живший в гражданском браке с красивой англичанкой, отличался большим добродушием и с юмором
рассказывал мне
о своих успехах в Москве, передразнивая, как московские студенты из райка выкрикивали его имя с русским произношением.
В конторе редакции одной из одесских газет, где он был постоянным сотрудником, появилась в числе служащих барышень миловидная брюнетка, обратившая на него
свое внимание; далее нежных слов и еще более нежных рукопожатий дело у них, видит Бог, не зашло; но один из
товарищей в шутку при жене
рассказал о влюбленной в него конторщице, и этого было достаточно, чтобы его супруга явилась в редакцию, сделала там громадный скандал и категорически заявила, вернувшись, что они переезжают в Петербург.
— C’est vous, Clément? — сказал он. — D’où, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, чорт…] — но он не докончил, узнав
свою ошибку и слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов
рассказал, что он с
товарищем догонял
свой полк и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего-нибудь
о 6-м полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал
рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед
своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен.
В то время как Пьер
рассказывал своим товарищам то, чтò капрал сказал
о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат.