— Теодор! — продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась
распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный
распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер-гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения.
Неточные совпадения
Мало-помалу и
распространившиеся было по городу
слухи успели покрыться мраком неизвестности.
Входя, он уже знал обо всех
распространившихся в публике
слухах, даже, может, и сам им отчасти способствовал.
Но, кроме того, в самый день апраксинского пожара Бенни был свидетелем ужасного события: он видел, как, по
слуху,
распространившемуся в народе, что город жгут студенты, толпа рассвирепевших людей схватила студента Чернявского (впоследствии один из секретарей правительствующего сената) и потащила его, с тем, чтобы бросить в огонь, где г-н Чернявский, конечно, и погиб бы, если бы ему не спас жизнь подоспевший на этот случай патруль (происшествие это в подробности описано в первом томе моих рассказов).
Не упоминая, разумеется, ни одного слова о приходившей к нему с угрозами депутации молодого поколения, Бенни просил генерала Анненкова, во внимание к
распространившимся в столице ужасным
слухам, что в поджогах Петербурга принимают участие молодые люди, обучающиеся в высших учебных заведениях, дать этим молодым людям возможность разрушить эти нелепые и вредные толки, образовав из себя на это смутное время волонтеров для содействия огнегасительной команде.
Вскоре по отплытии русской эскадры от итальянских берегов разнесся в Тоскане
слух,
распространившийся потом и по всей Европе, будто она отправилась в Бордо, и в то время, как находилась во французских водах, граф Алексей Григорьевич собственноручно умертвил принцессу Елизавету. Это еще более усилило раздражение итальянцев против гостившего еще у них Орлова. Но
слух был несправедлив: графа Орлова вовсе не было ни в Бордо, ни на эскадре, а принцесса, хотя и сильно больная, 11 мая была привезена в Кронштадт.
Слух о том, что японцы идут на Ляоян,
распространившийся по городу и упорно державшийся в нём несколько дней, оказалось, имел свои основания.
Слух,
распространившийся в московских гостиных об усиленном ухаживании князя Владимира Яковлевича Баратова за княжной Варварой Ивановной Прозоровской, сообщенный Сигизмунду Нарцисовичу Кржижановскому графом Довудским, имел свои основания.