Неточные совпадения
Он думал о том, что Анна
обещала ему дать свиданье нынче после скачек. Но он не видал ее три дня и, вследствие возвращения мужа из-за границы, не знал, возможно ли это нынче или нет, и не знал, как узнать это. Он виделся с ней в последний
раз на даче у кузины Бетси. На дачу же Карениных он ездил как можно реже. Теперь он хотел ехать туда и обдумывал вопрос, как это сделать.
Любившая
раз тебя не может смотреть без некоторого презрения на прочих мужчин, не потому, чтоб ты был лучше их, о нет! но в твоей природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что-то гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты ни говорил, есть власть непобедимая; никто не умеет так постоянно хотеть быть любимым; ни в ком зло не бывает так привлекательно; ничей взор не
обещает столько блаженства; никто не умеет лучше пользоваться своими преимуществами и никто не может быть так истинно несчастлив, как ты, потому что никто столько не старается уверить себя в противном.
— Эх, досада, сегодня я как
раз новоселье справляю, два шага; вот бы и он. Хоть бы на диване полежал между нами! Ты-то будешь? — обратился вдруг Разумихин к Зосимову, — не забудь смотри,
обещал.
— Спасибо, — усиленно заговорил он, — я этого не ожидал. Это доброе дело. Вот мы еще
раз и увиделись, как вы
обещали.
«Пули щелкают, как ложкой по лбу», — говорил Лаврушка. «Не в этот, так в другой
раз», —
обещал Яков, а Любаша утверждала: «Мы победим».
Это уже не первый
раз Самгин чувствовал и отталкивал желание жены затеять с ним какой-то философический разговор. Он не догадывался, на какую тему будет говорить Варвара, но был почти уверен, что беседа не
обещает ничего приятного.
— О жизни и прочем поговорим когда-нибудь в другой
раз, —
обещал он и, заметив, что Варвара опечалена, прибавил, гладя плечо ее: — О жизни, друг мой, надобно говорить со свежей головой, а не после Любашиных новостей. Ты заметила, что она говорила о Струве и прочих, как верующая об угодниках божиих?
Зато он чаще занимается с детьми хозяйки. Ваня такой понятливый мальчик, в три
раза запомнил главные города в Европе, и Илья Ильич
обещал, как только поедет на ту сторону, подарить ему маленький глобус; а Машенька обрубила ему три платка — плохо, правда, но зато она так смешно трудится маленькими ручонками и все бегает показать ему каждый обрубленный вершок.
— Уж он в книжную лавку ходил с ними: «Вот бы, — говорит купцам, — какими книгами торговали!..» Ну, если он проговорится про вас, Марк! — с глубоким и нежным упреком сказала Вера. — То ли вы
обещали мне всякий
раз, когда расставались и просили видеться опять?
Она все девочка, и ни
разу не высказалась в ней даже девица. Быть «девой», по своей здоровой натуре и по простому, почти животному, воспитанию, она решительно не
обещала.
Как нарочно, кляча тащила неестественно долго, хоть я и
обещал целый рубль. Извозчик только стегал и, конечно, настегал ее на рубль. Сердце мое замирало; я начинал что-то заговаривать с извозчиком, но у меня даже не выговаривались слова, и я бормотал какой-то вздор. Вот в каком положении я вбежал к князю. Он только что воротился; он завез Дарзана и был один. Бледный и злой, шагал он по кабинету. Повторю еще
раз: он страшно проигрался. На меня он посмотрел с каким-то рассеянным недоумением.
Я ничего ровно не ответил утвердительно, но прикинулся, что обдумываю, и «
обещал подумать», а затем поскорее ушел. Дела усложнялись; я полетел к Васину и как
раз застал его дома.
Версилов, отец мой, которого я видел всего только
раз в моей жизни, на миг, когда мне было всего десять лет (и который в один этот миг успел поразить меня), Версилов, в ответ на мое письмо, не ему, впрочем, посланное, сам вызвал меня в Петербург собственноручным письмом,
обещая частное место.
— Придет, Софья, придет! Не беспокойся! — вся дрожа в ужасном припадке злобы, злобы зверской, прокричала Татьяна. — Ведь слышала, сам
обещал воротиться! дай ему, блажнику, еще
раз, последний, погулять-то. Состарится — кто ж его тогда, в самом деле, безногого-то нянчить будет, кроме тебя, старой няньки? Так ведь прямо сам и объявляет, не стыдится…
Промахнувшись
раз, японцы стали слишком осторожны: адмирал сказал, что, в ожидании ответа из Едо об отведении нам места, надо свезти пока на пустой, лежащий близ нас, камень хронометры для поверки. Об этом вскользь сказали японцам: что же они? на другой день на камне воткнули дерево, чтоб сделать камень похожим на берег, на который мы
обещали не съезжать. Фарсеры!
В первый
раз в жизни случилось мне провести последний день старого года как-то иначе, непохоже ни на что прежнее. Я обедал в этот день у японских вельмож! Слушайте же, если вам не скучно, подробный рассказ обо всем, что я видел вчера. Не берусь одевать все вчерашние картины и сцены в их оригинальный и яркий колорит.
Обещаю одно: верное, до добродушия, сказание о том, как мы провели вчерашний день.
Наконец объявлено, что не сегодня, так завтра снимаемся с якоря. Надо было перебраться на фрегат. Я последние два дня еще
раз объехал окрестности, был на кальсадо, на Эскольте, на Розарио, в лавках. Вчера отправил свои чемоданы домой, а сегодня, после обеда, на катере отправился и сам. С нами поехал француз Рl. и еще испанец, некогда моряк, а теперь commandant des troupes, как он называл себя. В этот день
обещали быть на фрегате несколько испанских семейств, в которых были приняты наши молодые люди.
Если обратишься с этим вопросом к курсу географии, получишь в ответ, что пространство, занимаемое колониею, граничит к северу рекою Кейскамма, а в газетах, помнится, читал, что граница с тех пор во второй или третий
раз меняет место и
обещают, что она не
раз отодвинется дальше.
Привалову казалось, что она догадывается об истинной причине его визита, и он несколько
раз принимался извиняться, что обстоятельства не позволяли ему быть у нее во второй
раз, как он
обещал.
Впрочем, встал он с постели не более как за четверть часа до прихода Алеши; гости уже собрались в его келью раньше и ждали, пока он проснется, по твердому заверению отца Паисия, что «учитель встанет несомненно, чтоб еще
раз побеседовать с милыми сердцу его, как сам изрек и как сам
пообещал еще утром».
Дело в том, что как
раз в этот вечер ждал он прибытия Грушеньки уже почти наверно; по крайней мере получил он от Смердякова, еще рано поутру, почти заверение, что «они уж несомненно
обещали прибыть-с».
Давеча я, может, вам и
пообещала что, а вот сейчас опять думаю: вдруг он опять мне понравится, Митя-то, —
раз уж мне ведь он очень понравился, целый час почти даже нравился.
Вечером Скарятка вдруг вспомнил, что это день его именин, рассказал историю, как он выгодно продал лошадь, и пригласил студентов к себе,
обещая дюжину шампанского. Все поехали. Шампанское явилось, и хозяин, покачиваясь, предложил еще
раз спеть песню Соколовского. Середь пения отворилась дверь, и взошел Цынский с полицией. Все это было грубо, глупо, неловко и притом неудачно.
— Теперь — не могу: за деньгами ходить далеко. А разве я намеднись
обещал? Ну, позабыл, братец, извини! Зато
разом полтинничек дам. Я, брат, не Анна Павловна, я… Да ты что ж на водку-то смотришь — пей!
Я
пообещал ничего не писать об этом происшествии и, конечно, ничего не рассказал приставу о том, что видел ночью, но тогда же решил заняться исследованием Грачевки, так похожей на Хитровку, Арженовку, Хапиловку и другие трущобы, которые я не
раз посещал.
Поэтому он не
раз приходил к капитану, прося купить его в нераздельное владение и
обещая работать за троих.
Он целовал у них руки,
обещал, что никогда больше не будет, просил хоть на этот
раз простить его и лучше очень больно высечь когда-нибудь в другой
раз, потому что теперь он непременно умрет.
— Окся ужо до тебя доберется, Петр Васильич… Она и то
обещает рассчитаться с тобой мелкими. «Это, — грит, — он, кривой черт, настроил тебя». То-то дура… Я и боялся к тебе подойти все время: пожалуй, как
раз вцепится… Ей бы только в башку попало. Тебя да Марью хочет руками задавить.
Таким образом, Марья торжествовала. Она
обещала привезти Наташку и привезла. Кишкин, по обыкновению, разыграл комедию: накинулся на Марью же и долго ворчал, что у него не богадельня и что всей Марьиной родни до Москвы не перевешать. Скоро этак-то ему придется и Тараса Мыльникова кормить, и Петра Васильича. На Наташку он не обращал теперь никакого внимания и даже как будто сердился. В этой комедии ничего не понимал один Семеныч и ужасно конфузился каждый
раз, когда жена цеплялась зуб за зуб с хозяином.
Мыльников приводил свою Оксю два
раза, и она оба
раза бежала. Одним словом, с бабой дело не клеилось, хотя Петр Васильич и
обещал раздобыть таковую во что бы то ни стало.
Вы не можете себе представить, с каким затруднением я наполняю эти страницы в виду спящего фельдъегеря в каком-нибудь чулане. Он мне
обещает через несколько времени побывать у батюшки, прошу, чтобы это осталось тайною, он видел Михаила два
раза, расспросите его об нем. Не знаю, где вообразить себе Николая, умел ли он что-нибудь сделать. Я не делаю вопросов, ибо на это нет ни места, ни времени. Из Шлиссельбургане было возможности никак следить, ибо солдаты в ужасной строгости и почти не сходят с острова.
Третьего дня был у меня брат Михайло. Я рад был его видеть — это само собой разумеется, но рад был тоже и об тебе услышать, любезный друг Нарышкин. Решительно не понимаю, что с тобой сделалось. Вот скоро два месяца, как мы виделись, и от тебя ни слова. Между тем ты мне
обещал, проездом через Тулу, известить об Настеньке, которая теперь Настасья Кондратьевна Пущина. Признаюсь, я думал, что ты захворал, и несколько
раз собирался писать, но с каждой почтой поджидал от тебя инисиативы, чтоб потом откликнуться…
Любезный друг Николай, узнай мне, где и как живет Катерина Петровна Торсон. Наша артель имеет возможность ей помочь. Теперь у меня делается раскладка на будущий год. Артельный год наш начался с 26 августа. Я незнаю, где отыскать ее. Все думал, что она возвратится в Москву, а Ентальцева пишет, что до сих пор ее нет. Каково было действие моего ultimatum к министру народного просвещения? Вчерашняя новорожденная
обещала в другой
раз написать тебе. Она теперь с Ваней занята.
Один
раз он заговорил, что надо оставить ей денег на все время его отъезда и чтоб она не беспокоилась, потому что отец
обещал ему дать много на дорогу.
Ерофеев
обещал мне участие в нескольких парах, причем, на первый
раз, на меня возложена будет защита самых легких скопцов, дабы на них я мог, так сказать, переломить первое мое копье на арене защиты.
Словом сказать, Ольга провела время приятно и, во всяком случае, сознавала, что в этой беспробудной тиши в первый
раз раздалось живое человеческое слово. С своей стороны, и он дал понять, что знакомство с Ольгой Васильевной представляет для него неожиданный и приятный ресурс, и в заключение даже
обещал"надоедать".
Родители не
раз заманивали его в родной город,
обещая предводительство, но он и тут не соблазнился, хотя быть двадцати пяти лет предводителем очень недурно, да и шансы на будущую карьеру несомненны.
В течение недели он обегал своих прежних давальцев, но везде встретил суровый отказ, а купец Поваляев даже
пообещал спустить на него собак, ежели он в другой
раз явится.
Я хотел уехать с почтовым поездом, — станция была рядом, — но он оставил меня ночевать и много-много рассказывал из донской старины. По его просьбе я
раза три прочел ему поэму и
обещал ее прислать.
Липутин шепнул мне
раз, что, по слухам, Петр Степанович будто бы где-то принес покаяние и получил отпущение, назвав несколько прочих имен, и таким образом, может, и успел уже заслужить вину,
обещая и впредь быть полезным отечеству.
Она, усмехнувшись, посмотрела на меня; уже несколько
раз она на меня взглядывала, но Степан Трофимович в своем волнении и забыл, что
обещал меня представить.
К чести своей, однако ж, я должен сказать, что устоял. Одно время чуть было у меня не сползло с языка нечто вроде обещания подумать и посмотреть, но на этот
раз, слава богу, Выжлятников сам сплошал. Снялся с кресла и оставил меня,
обещавши в непродолжительном времени зайти опять и возобновить разговор.
Жизнь по лесам, жизнь бедная и ужасная, но вольная и полная приключений, имеет что-то соблазнительное, какую-то таинственную прелесть для тех, кто уже
раз испытал ее, и смотришь — бежал человек, иной даже скромный, аккуратный, который уже
обещал сделаться хорошим оседлым человеком и дельным хозяином.
Кожемякин тревожно задумался: незадолго перед этим он — точно слепой в яму — свалился в объятия Марфы Посуловой. Мясник всё настойчивее навязывался на знакомство, Матвей Савельев, не умея отказать, изредка заходил к нему, но почти каждый
раз случалось так, что Посулов уходил куда-то по неожиданно спешному делу, а гость волей-неволей оставался с Марфой. Он знал, что Шкалик яростно играет в карты и дела его расстроены, несколько
раз Посулов брал у него денег,
обещая отдать вскорости, и — не отдавал.
Доктор
обещал и на этот
раз сдержал обещание.
— Много удалось сделать, — заявил он. — Я был у следователя, и он
обещал, что Биче будет выделена из дела как материал для газет, а также в смысле ее личного присутствия на суде. Она пришлет свое показание письменно. Но я был еще кое-где и всюду оставлял деньги. Можно было подумать, что у меня карманы прорезаны. Биче, вы будете хоть еще
раз покупать корабли?
Просить милостыни? Он уже пробовал это средство сегодня два
раза. Но в первый
раз какой-то господин в енотовой шубе прочел ему наставление, что надо работать, а не клянчить, а во второй — его
обещали отправить в полицию.
— Как же-с, — говорит, — приходили: они и утром два
раза приходили, и в пять часов вечера были, и сейчас опять только вышли, и снова
обещали часов в одиннадцать быть.
— Вы нам, кажется, — говорит, —
обещали прошлый
раз что-то выучить?
Все эти дни Бобров находился под обаянием разговора на вокзале. Сотни
раз он вспоминал его в мельчайших подробностях и с каждым
разом прозревал в словах Нины более глубокое значение. По утрам он просыпался со смутным сознанием чего-то большого и светлого, что посетило его душу и
обещает ему в будущем много блаженства.