Неточные совпадения
Окончив
речь, губернатор пошел из залы, и дворяне шумно и оживленно, некоторые даже восторженно, последовали за ним и окружили его в то время, как он надевал шубу и дружески разговаривал с губернским предводителем. Левин, желая во всё вникнуть и ничего не пропустить, стоял тут же в толпе и слышал, как губернатор сказал: «Пожалуйста, передайте Марье Ивановне, что жена очень сожалеет, что она едет в приют». И вслед затем дворяне весело
разобрали шубы, и все поехали в Собор.
Всех, кто ни стоял,
разобрала сильно такая
речь, дошед далеко, до самого сердца.
Хотелось, чтоб ее
речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась словами еще минут двадцать, и Самгин не поймал среди них ни одной мысли, которая не была бы знакома ему. Наконец она ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких духов, а он отправился в кабинет
разбирать книги, единственное богатство свое.
Веревкин не обманул ожиданий и действительно сказал блестящую
речь, в которой со своим неизменным остроумием разбил основные положения обвинения, по ниточке
разобрал свидетельские показания и мастерски, смелой рукой набросал нравственную физиономию своего клиента.
«Профессор» вечно бормотал что-то про себя, но ни один человек не мог
разобрать в этих
речах ни слова.
— Ах, Куприян Васильевич, самое запутанное уголовное дело легче в семьсот раз
разобрать, нежели написать
речь!
Не скоро Фома добился от него толка; против обыкновения старик был беспокоен, возбужден, его
речь, всегда плавная, рвалась, он рассказывал, ругаясь и отплевываясь, и Фома едва
разобрал, в чем дело.
Всю эту
речь князь произнес задыхаясь и захлебываясь. Язык его приметно одеревенел. Некоторых слов почти совсем нельзя было
разобрать. Видно было только, что он в сильнейшей степени расчувствовался. Марья Александровна немедленно подлила масла в огонь.
Далее ничего нельзя было
разобрать: протяжное рыдание заглушило ее несвязную
речь. Ваня и сестра его стояли неподвижно подле дяди и обливались слезами.
Снова не то: усомнился я в боге раньше, чем увидал людей. Михайла, округлив глаза, задумчиво смотрит мне в лицо, а дядя тяжело шагает по комнате, гладит бороду и тихонько мычит. Нехорошо мне пред ними, что принижаю себя ложью. В душе у меня бестолково и тревожно; как испуганный рой пчёл, кружатся мысли, и стал я раздражённо изгонять их — хочу опустошить себя. Долго говорил, не заботясь о связности
речи, и, пожалуй, нарочно путал её: коли они умники, то должны всё
разобрать. Устал и задорно спрашиваю...
Всей же фамилии «Галушкинский» не могли выговорить, потому что, не знав российской грамоты, не могли понять, отчего оно четырехсложное; а чтоб
разобрать, что «Галушкинский» есть часть
речи и именно имя, и отличить: существительное ли оно, прилагательное, нарицательное, собирательное куда! им бы и в десять лет не втолковать в понятие! Так оттого и называли они его просто и кратко и ясно: Галушка.
Коли чью я
речь больше всех
разберу, так это своего Игнатья Андреевича.
Дутлов остановился, посмотрел на нее внимательно, как будто желая дать себе отчет в том, чтò такое с ней происходит, но, не
разобрав в чем дело, отвернулся и продолжал свою
речь.
Когда почта исчезла и звон затих, гурьба ямщиков, тихо подымавшихся с реки, прошла мимо меня, разговаривая по-якутски. Мне трудно было
разобрать эти тихие
речи, однако я понял, что говорят они не о том, кто уехал, а о ком-то, кто должен приехать сверху. При этом имя «Арабын-тойона» раза два коснулось моего слуха.
Тут только девка
разобрала, куда мельник клонит хитрую
речь. Всплеснула руками да как заголосит...
Однажды на Тихонов день [16 июня 1708 года.] многие старцы и старицы, именитые люди и духовного чина к матери Голиндухе в обитель сходились
разбирать поподробну «спорные письма» протопопа Аввакума и обрели в них несогласных
речей со святых отец Писанием много, за то и согласились отложить те письма.
Кажется, Семен Иванович все
разобрал, ибо вздрогнул, когда выслушал заключение
речи, и вдруг начал быстро и с совершенно потерянным видом озираться кругом.
— Сговоришь с ним!.. Как же!.. — молвил Василий Фадеев. — Не в примету разве вам было, как он, ничего не видя, никакого дела не
разобравши, за сушь-то меня обругал? И мошенник-от я у него, и разбойник-от! Жиденька!.. Веслом, что ли, небо-то расшевырять, коли солнцо́в нет… Собака так собака и есть!.. Подойди-ка я теперь к нему да заведи
речь про ваши дела, так он и не знай что со мной поделает… Ей-Богу!
Христя отвечала совсем иначе: в голосе ее звучала тревога, но
речь ее шла с полным самообладанием и уверенностию, которые делали всякое ее слово отчетливым, несмотря на то, что она произносила их гораздо тише. Начав вслушиваться, я хорошо
разобрал, что она уверяла своего собеседника, будто не имеет ни на кого ни в чем никакой претензии; что она довольна всеми и сама собой, потому что поступила так, как ей должно было поступить.
Ну, если бы вместо Clémence начала говорить комплименты любая из наших барынь. Как бы все это вышло приторно, манерно, избитыми фразами. А тут ум и такт в каждом слове и артистическое чувство. Хоть и о моей особе шла
речь; но так
разбирают только знатоки — картины. Да она жизнь-то, жизнь, свет, le haut chic [высший шик (фр.).], за которым все мы гонимся, как глупые обезьяны, знает так, что нам надо стать перед ней на колени.
— Н… н… бог знает, — отвечал он словно немножко нехотя и вдруг, приветно улыбнувшись, добавил: — читали, может быть, про Бубель (в
речи его было много еврейского произношения): она про що немует, як онемевший Схария, про що гугнит, як Моисей… Кто ее во всем допытать может? Фай! ничего не
разберешь! — вот Евангелиум — то книжка простая, ясная, а Бубель…