Неточные совпадения
В простенке, над небольшим комодом, висели довольно плохие фотографические портреты Николая Петровича в
разных положениях, сделанные заезжим художником; тут же висела фотография самой Фенечки, совершенно не удавшаяся: какое-то безглазое лицо напряженно улыбалось в темной рамочке, — больше ничего нельзя было разобрать; а над Фенечкой — Ермолов, [Ермолов Алексей Петрович (1772–1861) — генерал, соратник А. В. Суворова и М. И. Кутузова, герой Отечественной
войны 1812 года.
Связь с этой женщиной и раньше уже тяготила его, а за время
войны Елена стала возбуждать в нем определенно враждебное чувство, — в ней проснулась трепетная жадность к деньгам, она участвовала в каких-то крупных спекуляциях, нервничала, говорила дерзости, капризничала и — что особенно возбуждало Самгина — все более резко обнаруживала презрительное отношение ко всему русскому — к армии, правительству, интеллигенции, к своей прислуге — и все чаще, в
разных формах, выражала свою тревогу о судьбе Франции...
Напротив, судя по расходам, каких требуют
разные учреждения, работы и особенно
войны с кафрами, надо еще удивляться умеренности налогов. Лучшим доказательством этой умеренности служит то, что колония выдерживает их без всякого отягощения.
С одной стороны, эти
войны оживляют колонию: присутствие войск и сопряженное с тем увеличение потребления
разных предметов до некоторой степени усиливает торговое движение.
Элементарно простое отрицание
войны базировалось на
разных отвлеченных учениях, как гуманитарный пасифизм, международный социализм, толстовское непротивление и т. п.
Война мира славянского и мира германского не есть только столкновение вооруженных сил на полях битвы; она глубже, это — духовная
война, борьба за господство
разного духа в мире, столкновение и переплетение восточного и западного христианского мира.
В этом чувстве
войны есть своя правда, но есть и довольно грубое смешение
разных плоскостей и планов.
Мировую
войну можно рассматривать с
разных точек зрения.
И
война есть сложный комплекс материального передвижения ног и рук,
разных орудий, приводимых в движение человеческой волей.
Мировая
война несет с собой человечеству глубокий духовный кризис, который может быть обсуждаем с
разных сторон.
Наконец, судна нашего правитель, более нежели все другие к опасностям морских происшествий обыкший, взиравший поневоле, может быть, на смерть хладнокровно в
разных морских сражениях в прошедшую турецкую
войну в Архипелаге, решился или нас спасти, спасаяся сам, или погибнуть в сем благом намерении: ибо, стоя на одном месте, погибнуть бы нам должно было.
Но опровержение Лутером власти папской, отделение
разных исповеданий от римския церкви, прения различных властей в продолжение Тридесятилетней
войны произвели много книг, которые явилися в свет без обыкновенного клейма ценсуры.
Но, дорогие, надо же сколько-нибудь думать, это очень помогает. Ведь ясно: вся человеческая история, сколько мы ее знаем, это история перехода от кочевых форм ко все более оседлым. Разве не следует отсюда, что наиболее оседлая форма жизни (наша) есть вместе с тем и наиболее совершенная (наша). Если люди метались по земле из конца в конец, так это только во времена доисторические, когда были нации,
войны, торговли, открытия
разных америк. Но зачем, кому это теперь нужно?
До этого появление кометы Галлея было отмечено в 1531 и 1607 гг.] с длинным хвостом; в обществе ходили
разные тревожные слухи о том, что с Польшей будет снова
война, что появилась повальная болезнь — грипп, от которой много умирало, и что, наконец, было поймано и посажено в острог несколько пророков, предвещавших скорое преставление света.
Он когда-то много учился, сражался в отечественную
войну, был масоном, писал либеральнейшие проекты и за то, что их нигде не принимали, рассердился на всех — на государя, на Сперанского, на г-жу Крюденер, на Филарета, — уехал в деревню и мстил всем им оттуда
разными чудачествами, вероятно оставшимися для тех никогда неизвестными.
Не помню его судьбу дальше, уж очень много
разных встреч и впечатлений было у меня, а если я его вспомнил, так это потому, что после
войны это была первая встреча за кулисами, где мне тут же и предложили остаться в труппе, но я отговорился желанием повидаться с отцом и отправился в Вологду, и по пути заехал в Воронеж, где в театре Матковского служила Гаевская.
Я в 6 часов уходил в театр, а если не занят, то к Фофановым, где очень радовался за меня старый морской волк, радовался, что я иду на
войну, делал мне
разные поучения, которые в дальнейшем не прошли бесследно. До слез печалились Гаевская со своей доброй мамой. В труппе после рассказов Далматова и других, видевших меня обучающим солдат, на меня смотрели, как на героя, поили, угощали и платили жалованье. Я играл раза три в неделю.
В продолжение десяти лет и долго после этого, в
разные минуты жизни, даже во время русско-турецкой
войны, в пластунских секретах, под самым носом неприятельского часового, мне грезился этот вечер, когда я в последний раз в моей жизни видел Вольского.
—
Войны бывают
разные […
войны бывают
разные.
— Кто и говорит, батюшка! Чуждаться и носить на руках — два дела
разные. Чтоб нам не держаться русской пословицы: как аукнется, так и откликнется!.. Как нас в чужих землях принимают, так и нам бы чужеземцев принимать!.. Ну, да что об этом говорить… Скажите-ка лучше, батюшка, точно ли правда, что Бонапартий сбирается на нас
войною?
Мысль о
войне с турками выражается не раз и в других письмах Петра и в самых переговорах, которые великое посольство вело с
разными дворами.
В первом из этих отделений находятся 1) материалы для истории Петра Великого, собранные при жизни его: выписки из подлинного дела о стрелецком бунте 1698 года, дело о мятеже башкирском в 1708 году, документы о бунте булавинском; ведомости о числе войск и орудий в
разное время, о каналах, заводах, фабриках и пр., о действиях в шведскую
войну; журналы походов и путешествий Петра Великого и пр.; кроме того — 2) собственноручные черновые бумаги Петра, — его ученические тетради, проекты законов, указов, рескриптов, счеты, письма и пр.
Во время обеда государь с ним разговаривал о
разных предметах, расспрашивал его о Испанской
войне, о внутренних делах Франции, о Регенте, которого он любил, хотя и осуждал в нем многое.
Старик оставался все время
войны в Москве, довольно счастливо скупая, долею у французов, долею у казаков,
разные серебряные и золотые вещицы.
— Что же делать, Марья Петровна!
Разные взгляды. За что я буду тут отвечать? Разве я
войну начал?
Не раз видел я под Севастополем, когда во время перемирия сходились солдаты русские и французские, как они, не понимая слов друг друга, все-таки дружески, братски улыбались, делая знаки, похлопывая друг друга по плечу или брюху. Насколько люди эти были выше тех людей, которые устраивали
войны и во время
войны прекращали перемирие и, внушая добрым людям, что они не братья, а враждебные члены
разных народов, опять заставляли их убивать друг друга.
В проблеме
войны нужно различать две совершенно
разные стороны.
Но мои попытки сразу же осеклись о недоверие немецких властей, начиная с командиров
разных военных пунктов, к каким я должен был обращаться. Мне везде отказывали. Особых рекомендаций у меня не было, а редакция не позаботилась даже сейчас же выслать мне особое письмо. И я должен был довольствоваться тем, что буду писать письма в"Санкт-Петербургские ведомости"не прямо"с театра
войны", как настоящий военный репортер, а"около
войны".
Никто не шел добровольно на
войну (а воинской повинности мы тогда не знали), кроме студентов-медиков, которым предлагали
разные места и льготы.
После обнародования конституции Кортесы утратили подвинченность интереса. Все уже знали, что будет либеральная монархия с
разными претендентами на престол. Никто еще не ожидал ни того, что Прим погибнет от руки заговорщика, ни того, что из-за пресловутой кандидатуры Гогенцоллернского принца загорится ровно через год такой пожар, как
война между германской и французской империями.
Но я, оставаясь"вокруг и около"
войны, схватывал
разные моменты, характерные для хода событий, начиная с прирейнской области, Эльзаса с Лотарингией, и продолжая теми пунктами Франции, куда я потом попадал.
Еще в июне, и даже во второй половине его, никто и не думал о том, что
война была уже на носу. Даже и пресловутый инцидент испанского наследства еще не беспокоил ни немецкую, ни французскую прессу. Настроение Берлина было тогда совсем не воинственное, а скорее либерально-оппозиционное в противобисмарковом духе. Это замечалось во всем и в тех разговорах, какие мне приводилось иметь с берлинцами
разного сорта.
Не предаваясь никаким иллюзиям, я видел, что исход этой
войны будет самый фатальный для Франции, но не мог не жалеть ее, не мог умалчивать и о том, что в Эльзас-Лотарингии все население было предано Франции и по доброй воле никогда бы от нее не отложилось. Я это подтверждал в моих письмах
разными характерными фактами из того, что я сам видел и переживал.
Какой бы огромный эффект на весь мир получился, если бы эта интеллигенция, вместо того, чтобы требовать себе Константинополя и
разных других лакомых кусочков, заявила бы во всеуслышание: конец
войне! никаких аннексий, никаких контрибуций!
Булгаков, Бердяев, Волошин, много
разных профессоров говорили о необходимости довести
войну до победного конца.
— Нечего кичиться твоими трудами!.. Сидишь да потеешь в
разных комитетах… Ха, ха!.. А после над тобой же смеются… Лучше бы похлопотать о русском раненом воине. Чево!
Война прошла… Целым батальонам ноги отморозило!.. Калек перехожих наделали, что песку морского… Пущай!.. Глядь — ни холста, ни полушубков, ни денег — ничего!.. Краснопёрого за бока!.. Он христолюбец!..
Совет обязан был приискать средства к удобнейшему и скорейшему формированию войска и начертать план военных действий на случай
войны с теми государствами, от которых ее можно было по
разным обстоятельствам ожидать.
Оправдалась она и в данном случае: болезнь Николая Павловича оказалась очень кстати, она помогла скрыть его покушение на свою жизнь от начальства, так как за время ее от незначительного поранения виска не осталось и следа, хотя, как мы знаем из слов Бахметьевой, это не совсем осталось тайной для петербургского общества, и рассказ об этом с
разными прикрасами довольно долго циркулировал в гвардейских полках и в великосветских гостиных, но затем о нем забыли, на сцену выступили другие злобы дня, главная из которых была предстоящая вновь
война с Наполеоном, как бы предугаданная русским обществом и войском ранее, нежели она стала известна правительственным сферам.
Стараясь выследить интригу, которая удерживала его в Финляндии, он пишет Хвостову, делая
разного рода намеки и предположения. А между тем существовали резоны, по которым Александра Васильевича не приходилось посылать из Финляндии на польскую
войну.
Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в
войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с
разных сторон сделать нападение на французов.
Оттолкнули меня от церкви и странности догматов церкви, и признание и одобрение церковью гонений, казней и
войн, и взаимное отрицание друг друга
разными исповеданиями; но подорвало мое доверие к ней именно это равнодушие к тому, что мне казалось сущностью учения Христа, и, напротив, пристрастие к тому, что я считал несущественным.
При толках о возможности близкой
войны, недавно, как встарь, говорили о
разных необыкновенных явлениях, которые, по мнению верующих, должны предвещать необыкновенные события.