Неточные совпадения
— В нашей
воле отойти ото зла и творить благо. Среди хаотических мыслей Льва Толстого есть одна христиански правильная: отрекись от себя и от темных дел мира сего! Возьми в руки плуг и, не озираясь, иди,
работай на борозде, отведенной тебе судьбою. Наш хлебопашец, кормилец наш, покорно следует…
— «И хлопочи об наследстве по дедушке Василье, улещай его всяко, обласкивай покуда он жив и следи чтобы Сашка не украла чего. Дети оба поумирали
на то скажу не наша
воля, бог дал, бог взял, а ты первое дело сохраняй мельницу и обязательно поправь крылья к осени да не дранкой, а холстом. Пленику не потакай, коли он попал, так пусть
работает сукин сын коли черт его толкнул против нас». Вот! — сказал Пыльников, снова взмахнув книжкой.
Да все. Еще за границей Штольц отвык читать и
работать один: здесь, с глазу
на глаз с Ольгой, он и думал вдвоем. Его едва-едва ставало поспевать за томительною торопливостью ее мысли и
воли.
Акулины уже не было в доме. Анисья — и
на кухне, и
на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама
работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице у ней лежит глубокое уныние.
Одни из них возятся около
волов, другие
работают по полям и огородам, третьи сидят в лавочке и продают какую-нибудь дрянь; прочие покупают ее, едят, курят, наконец, многие большею частью сидят кучками всюду
на улице, в садах, в переулках, в поле и почти все с петухом под мышкой.
Когда он был
на воле, он
работал для, той цели, которую он себе поставил, а именно: просвещение, сплочение рабочего, преимущественно крестьянского народа; когда же он был в неволе, он действовал так же энергично и практично для сношения с внешним миром и для устройства наилучшей в данных условиях жизни не для себя только, но и для своего кружка.
В саду, вокруг берез, гудя, летали жуки, бондарь
работал на соседнем дворе, где-то близко точили ножи; за садом, в овраге, шумно возились ребятишки, путаясь среди густых кустов. Очень манило
на волю, вечерняя грусть вливалась в сердце.
Психические больные, как я говорил уже,
на Сахалине не имеют отдельного помещения; при мне одни из них помещались в селении Корсаковском, вместе с сифилитиками, причем один даже, как мне рассказывали, заразился сифилисом, другие, живя
на воле,
работали наравне со здоровыми, сожительствовали, убегали, были судимы.
Не было внешнего давления, как в казенное время, но «вольные» рабочие со своей волчьей
волей не знали, куда деваться, и шли
работать к той же компании
на самых невыгодных условиях, как вообще было обставлено дело: досыта не наешься и с голоду не умрешь.
— Насчет Кедровской казенной дачи, что она выходит
на волю и что всякий там может
работать…
— Вот что, друг, — заговорил Кишкин, положив руку
на плечо Турке, — кто из фотьянских стариков жив, которые
работали при казне?.. Значит, сейчас после
воли?
Стало быть, перед
волей это было, не в долгих годах, — триденную барщину изделали: три дни чтобы
на барина
работать, три дни
на себя, воскресное дело — господу богу.
— Тебе вот «кажется», а поразмысли да посуди — ан, может, и не так
на поверку выйдет. Теперь, как ты за ржицей ко мне пришел, грех сказать! очень ты ко мне почтителен и ласков; а в позапрошлом году, помнишь, когда жнеи мне понадобились, а я к вам, к мужичкам,
на поклон пришел? помогите, мол, братцы, вызвольте! вы что
на мою просьбу ответили? Самим, говорят, жать надо! Нынче, говорят, не прежнее время, чтоб
на господ
работать, нынче —
воля!
Воля, а ржицы нет!
Мужик
на воле работает, пожалуй, и несравненно больше, иногда даже и по ночам, особенно летом; но он
работает на себя,
работает с разумною целью, и ему несравненно легче, чем каторжному
на вынужденной и совершенно для него бесполезной работе.
— Назад,
на родину!.. — сказал Матвей страстно. — Видите ли, дома я продал и избу, и коня, и поле… А теперь готов
работать, как
вол, чтобы вернуться и стать хоть последним работником там, у себя
на родной стороне…
— Ага, договорились! — сказал Лаптев и засмеялся, сердито глядя
на брата. — Да не принадлежи я к вашему именитому роду, будь у меня хоть
на грош
воли и смелости, я давно бы швырнул от себя эти доходы и пошел бы
зарабатывать себе хлеб. Но вы в своем амбаре с детства обезличили меня! Я ваш!
Я обожал этого профессора, этого жалкого подагрика, я
работал на него как
вол!
— Вот тебя тут, Настасьюшка, никто не будет беспокоить, — сказал Крылушкин, — хочешь сиди, хочешь спи, хочешь
работай или гуляй, — что хочешь, то и делай. А скучно станет, вот с Митревной поболтай, ко мне приди, вот тут же через Митревнину комнату. Не скучай! Чего скучать? Все божья власть, бог дал горе, бог и обрадует. А меня ты не бойся; я такой же человек, как и ты. Ничего я не знаю и ни с кем не знаюсь, а верую, что всякая болезнь от господа посылается
на человека и по господней
воле проходит.
— Да, так и надо. Только — это не всё. В Петре — задору нет, вот горе! Без задора — ни родить, ни убить.
Работает будто не своё, всё ещё
на барина, всё ещё крепостной,
воли не чувствует, — понимаешь? Про Никиту я не говорю: он — убогий, у него
на уме только сады, цветы. Я ждал — Алексей вгрызётся в дело…
— А какая нравственная сила! — продолжал он, все больше и больше озлобляясь
на кого-то. — Добрая, чистая, любящая душа — не человек, а стекло! Служил науке и умер от науки. А
работал, как
вол, день и ночь, никто его не щадил, и молодой ученый, будущий профессор, должен был искать себе практику и по ночам заниматься переводами, чтобы платить вот за эти… подлые тряпки!
Полканов наслаждался растительной жизнью, со дня
на день откладывая решение приняться за работу. Иногда ему становилось скучно, он укорял себя в бездеятельности, недостатке
воли, но всё это не возбуждало у него желания
работать, и он объяснял себе свою лень стремлением организма к накоплению энергии. По утрам, просыпаясь после здорового, крепкого сна, он, с наслажденном потягиваясь, отмечал, как упруги его мускулы, эластична кожа, как свободно и глубоко дышат лёгкие.
Служил бы правде, силы не хватает,
Последнюю
на службе истерял.
Работал много, наработал мало!
Хлопот по горло, дела
на алтын!
Любовью начали — свели
на ссору!
Хотели
волей собирать подмогу,
Теперь хоть силой отымай, так впору.
Что было силы, послужил народу —
Уж не взыщите, утрудился больно.
Письмо черноглазой Тины, ее жирный, сочный почерк напомнили мозаиковую гостиную и вызвали во мне желание, похожее
на желание опохмелиться, но я превозмог себя и силою своей
воли заставил себя
работать.
— Какая ж это
воля, батюшко, коли нас снова
на барщину гонят… Как, значит, ежели бы мы вольные — шабаш
на господ
работать! А нас опять гонят… А мы супротив закона не желаем. Теперь же опять взять хоть усадьбы… Эк их сколько дворов либо прочь сноси, либо выкуп плати! это за што же выкуп?.. Прежде испокон веку и отцы, и деды все жили да жили, а нам на-ко-ся вдруг — нельзя!
Работал он небрежно, нехотя, и казалось, что железо принимало разнообразные формы помимо его
воли; он часто курил, без всякой надобности рылся в куче железного мусора, глядел вверх
на небо, когда я торопил его, — так ломаются артисты, когда их просят спеть или прочесть что-нибудь.
Он кутил, ездил к цыганкам, был моим благодетелем, а я в это время жил в дешевом, грязном номере,
работал день и ночь, как
вол, голодал и томился, что живу
на чужой счет.
— Нет, так, из жалости привезла его, — быстро ответила женщина, видимо не любившая молчать. — Иду по пришпехту, вижу — мальчонка
на тумбе сидит и плачет. «Чего ты?» Тряпичник он, третий день болеет; стал хозяину говорить, тот его за волосья оттаскал и выгнал
на работу. А где ему
работать! Идти сил нету! Сидит и плачет; а
на воле-то сиверко, снег идет, совсем закоченел… Что ж ему, пропадать, что ли?
Он не переставал быть легальным русским обывателем, который по доброй
воле (после его удаления из состава профессоров Московского университета) предпочел жить за границей в прекрасном климате и
работать там
на полной свободе.
Трудная это была и неприятная работа Баси — хронометраж. Рабочие настораживались, когда она подходила, знали, что выгоднее
работать на ее глазах помедленнее, и отношение к ней было враждебное. Силой
воли Бася обладала колоссальною, но и она с непривычки часто падала духом, никак не могла найти нужного подхода.
После первых дней радостной встречи с отцом и матерью, когда были исчерпаны все привезенные дочерью петербургские новости, исключая, конечно, уличного знакомства с Софьей Антоновной и неудачного вечера у полковницы Усовой, словом, когда домашняя жизнь в селе Отрадном вошла в свою колею и Ольга Ивановна волей-неволей оставалась часто наедине сама с собою,
на прогулке в саду и в лесу, мысль ее
заработала с усиленной энергией, вращаясь, конечно,
на интересовавших ее лицах: Наде Алфимовой и графе Вельском.