Неточные совпадения
Дул ветер, окутывая вокзал холодным дымом, трепал афиши на стене, раскачивал опаловые, жужжащие пузыри электрических
фонарей на
путях. Над нелюбимым городом колебалось мутно-желтое зарево, в сыром воздухе плавал угрюмый шум, его разрывали тревожные свистки маневрирующих паровозов. Спускаясь по скользким ступеням, Самгин поскользнулся, схватил чье-то плечо; резким движением стряхнув его руку, человек круто обернулся и вполголоса, с удивлением сказал...
— Солдату из охраны руку прострелили, только и всего, — сказал кондуктор. Он все улыбался, его бритое солдатское лицо как будто таяло на огне свечи. — Я одного видел, — поезд остановился, я спрыгнул на
путь, а он идет, в шляпе. Что такое? А он кричит: «Гаси
фонарь, застрелю», и — бац в
фонарь! Ну, тут я упал…
— Да-а, — протянул генерал наконец. — Может быть, это просто ненормальный малый, маниак, а — почем знать? — может быть, твой жизненный
путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины. Постой-ка. Видишь, впереди движутся
фонари? Наверно, мой экипаж.
Затем пикник кончился, как все пикники. Старики, кончив свою игру, а молодежь, протанцевав еще кадриль, отправились в обратный
путь на освещенных
фонарями лодках, и хор певцов снова запел песню о боровике, повелевающем другим грибам на войну идти, но…
Всякий человек в своей жизни находится по отношению к истине в положении путника, идущего в темноте при свете впереди двигающегося
фонаря: он не видит того, что еще не освещено
фонарем, не видит и того, что он прошел и что закрылось уже темнотою, и не властен изменить своего отношения ни к тому, ни к другому; но он видит, на каком бы месте
пути он ни стоял, то, что освещено
фонарем, и всегда властен выбрать ту или другую сторону дороги, по которой движется.
И по улице шли молча, торопясь дойти до перекрестка, где разветвлялись
пути. Звякнула за углом в переулке подкова и вынырнули возле
фонаря два стражника на тяжелых, ленивых лошадях. Хотели повернуть направо, но, увидев на пустынной улице двух прохожих, повернули молча в их сторону. Колесников засмеялся...
Мы отрезаны от людей. Первые керосиновые
фонари от нас в девяти верстах на станции железной дороги. Мигает там, наверное, фонарик, вздыхает от метели. Пройдет в полночь с воем скорый в Москву и даже не остановится: не нужна ему забытая станция, погребенная в буране. Разве что занесет
пути.
Был уже восьмой час вечера. Из передней до крыльца, кроме Ивана Иваныча, провожали нас с причитываниями и пожеланиями всяких благ бабы, старуха в очках, девочки и мужик, а около лошадей в потемках стояли и бродили какие-то люди с
фонарями, учили наших кучеров, как и где лучше проехать, и желали нам доброго
пути. Лошади, сани и люди были белы.
Через два дня трудного
пути мы уже забыли о резиденции. Ее «господская въезжая», ковры, цветы и зеркала, ее
фонари, большие освещенные окна и музыка, будуар-канцелярия заседателя, управляющего «целым государством», все это утонуло, затянутое однообразием новых впечатлений, как тонет дальний островок в туманном океане…
Видно, что человек еще не потерялся и держит
путь верно, прямо на свет
фонарей, но только он, разумеется, все-таки не спасется, потому что именно тут на этом
пути он попадет в иорданскую прорубь.
Разумная жизнь подобна человеку, несущему далеко перед собой
фонарь, освещающий его
путь. Такой человек никогда не доходит до конца освещенного места, — освещенное место всегда идет впереди его. Такова разумная жизнь, и только при такой жизни нет смерти, потому что
фонарь не переставая освещает до последней минуты, и уходишь за ним так же спокойно, как и во всё продолжение жизни.
Потом высоко поднял
фонарь и, освещая мне
путь, быстрой, семенящей, старческой походкой двинулся от ворот, закрыв их предварительно и дважды повернув ключ в ржавом замке.
— Взгляни на звезды, Танасио! Взгляни на звезды! Смотри, сколько их! Каждый раз, что я поднимаю глаза к небу, мне вспоминается наша старая Драга; она говорит, что звезды — это
фонари, зажженные на переправах по
пути к морю, отделяющему от нас райскую гору, где находятся наши праведники со святым Саввой [Св. Савва считается покровителем Сербии.] во главе. Право же, y старой Драги душа по…
Поезд стоял далеко от платформы, на запасном
пути. Вокруг вагонов толпились солдаты, мужики, мастеровые и бабы. Монопольки уже две недели не торговали, но почти все солдаты были пьяны. Сквозь тягуче-скорбный вой женщин прорезывались бойкие переборы гармоники, шутки и смех. У электрического
фонаря, прислонившись спиною к его подножью, сидел мужик с провалившимся носом, в рваном зипуне, и жевал хлеб.
Темная, непроглядная осенняя ночь спустилась над Грузиным. Из графского дома вышла какая-то странная процессия, направляясь к церкви. Четверо слуг с зажженными
фонарями и вооруженные длинными железными ломами освещали
путь графу Алексею Андреевичу Аракчееву и Петру Андреевичу Клейнмихелю, шедшим в середине. Они шли медленно, храня глубокое молчание.