Неточные совпадения
Я желаю заключить о его основательности: как вы думаете, мог бы я обратиться
за заключением к толпе англичан, с которыми
шествую, единственно потому только, что не сумел заговорить с ними на водах?
Когда В.М. Дорошевич появлялся в редакции, то все смолкало. Он
шествовал к себе в кабинет, принимал очень по выбору, просматривал каждую статью и, кроме дневных приемов, просиживал
за чтением гранок ночи до выхода номера.
За ним
шествуют пять купеческих юнцов в смокингах и панамах.
Опричники уселись, но не начинали обеда, ожидая государя. Вскоре стольники попарно вошли в палату и стали у царских кресел;
за стольниками
шествовали дворецкий и кравчий.
И мы
шествуем в таком порядке: впереди идет Николай с препаратами или с атласами,
за ним я, а
за мною, скромно поникнув головою, шагает ломовой конь; или же, если нужно, впереди на носилках несут труп,
за трупом идет Николай и т. д. При моем появлении студенты встают, потом садятся, и шум моря внезапно стихает. Наступает штиль.
А тут вдруг назначили к нам нового преосвященного. Приехал владыка в монастырь, все осмотрел, все благословил, остался очень доволен порядком. Наконец
шествует в гостиницу, видный такой пастырь, осанистый, бородатый — не архиерей, а конфета!
За ним отец игумен, отец казначей, отец эконом, иеромонахи, вся соборная братия. И мы, гостиничные служки, жмемся вдоль стен и, аки некие безгласные тени, благоговейно трепещем.
Но еще более помню недовольное и как бы злое выражение всех лиц, когда запрягали толстых лошадей, чтоб везти в монастырь наловленных карасей и нашего командира, отца Игнатия,
за которым слимаки должны
шествовать в свои монастырские стены.
Анна Петровна (берет его
за плечи).
Шествуем?
И когда по скончании божественной службы благочестивые крестным ходом пошли на Волгу воду святить, двинулась
за ними и церковь Божия, пред нею же икона преподобного Варлаама Хутынского
шествовала, никем не носима.
Геффдинг говорит в своей «Философии религии»: «Некогда религия была тем огненным столпом, который
шествовал впереди человеческого рода, указывая ему путь в его великом историческом шествии. Теперь она все более и более превращается в лазарет, следующий
за походом, подбирающий усталых и раненых».
Станция. Поезд стоит пять минут. Перед третьим звонком в описанный вагон II класса входит Подтягин.
За ним
шествует начальник станции, в красной фуражке.